Рецензия на фильм «О чем еще говорят мужчины»

В новогоднюю ночь Слава, Леня и Камиль оказываются "запертыми" в офисе у Саши, не сошедшимся в понимании правил дорожного движения с подругой местного криминального авторитета, чьи воротилы теперь караулят выход из здания и преграждают мужчинам их путь к любовницам, женам и оливье.

Несмотря на то что название сиквела отличается от оригинального на одно только наречие из трех букв, сам фильм стоит особняком от всего того, что "Квартет И" делал для экрана раньше хотя бы потому, что это первая их работа для экрана специально написанная. Впрочем, принципиальная разница тут сводится к скетчевым вставкам, которые в театре были бы очень сложны по причинам чисто техническим. Допустим, вот Леонид рассказывает друзьям, как ему хорошо с любовницей, и вот уже он возлежит с той же любовницей на кафедре перед университетской аудиторией, а профессор, надо думать, антропологии, рассказывает над их с любовницей разгоряченными телами про "измену супружескую, обыкновенную".

И да, во втором ряду сидит леонидова жена, что приводит нас ко второму важному отличию – помимо мужчин в фильме заговорили и их жены. (Заговорили, разумеется, о самих мужчинах и, к слову сказать, совершенной невозможности им, подлецам, изменить в ответ; в общем, полная женская версия разговоров все еще ждет своей Кэндас Бушнелл). Третьим важным отличием ленты должен был стать сюжет (в первой части, напомним, герои просто ехали, ехали и потом приезжали на концерт), однако бандюги, караулящие у входа, выполняют функцию скорее формальную. По большому же счету, тут работает чисто бунюэлевское "ну мы не можем выйти" – художественная условность, какую проще принять, чем понять логически.

И наконец четвертое – фильм, замышлявшийся как новогодний, завершается под бой курантов и распитие газированных алкогольных напитков, но при этом сделан чем-то вроде новогодней анти-сказки, без хэппи-энда, без морали и без чудес, что, конечно, жизненно, но удручает (справедливости ради, удручает далеко не всех – зал на просмотре хохотал вполне единодушно).

Тем не менее, вот еще показательный пример. В финале фильма Камиль идет в, простите, сортир, где размышляет о тщете всего сущего, а заодно и о том, не набрать ли бывшей любимой любовнице, которую он бросил из малодушия/инстинкта самосохранения. Значит, размышляет он весь такой суровый и с телефоном – а тут, шум, гам и посреди него камилева пьяненькая жена, что прибыла в офис выручать супруга из рук мордоворотов. В руках жены – бокалы, в заплаканных глазах – прощение и любовь, но Камиль набрасывается на нее раздраженный, дескать, зачем отвлекла, дура, у меня важное смс. А жена в ответ, так жалко и обиженно, – ну так новый год же, и дальше все, стало быть, обнимаются, танцуют и слушают "Несчастный случай".

Итог же, на самом деле, невесел, а драмконфликт не разрешен, но давайте выпьем, коли налито. Тот же прием распространяется и на большинство разговоров, какие происходят скорее постольку поскольку. Ну, давайте, коли налито. В результате, иллюстрированные и во всех смыслах бородатые анекдоты про графа Толстого и Зигмунда Фрейда тут соседствуют с размышлениями о разнице поколений ("она не слушает Pink Floyd и пишет "вообщем"), сентиментальными монологами о перевертывании мобильника (которые особенно понравятся тем девушкам, что не слушают Pink Floyd, но пять раз читали "Сумерки") и зажигательными танцами в костюмах фруктов – и по сумме вводных мы имеем не комедию скорее, но занимательное скетч-шоу, в каком много говорится про измены и прочие тонкости человеческого сообщения, но в котором никто так и не сядет в первый поезд до Москвы, чтобы явиться на порог к пять минут назад незнакомцу со словами "Счастье есть".

И не то чтобы прогнило что-то или даже просто не удалось. Но в "первом снеге" ("А через год приходит смс: "Первый снег"") из первого фильма себя поспешили узнать сразу тридцать три мильона русскоговорящих женщин – здесь, напротив, хочется заведомо отписаться от видового родства хоть с каким-либо из экранных или упоминаемых персонажей. И "в общем" да, "Пинк Флойд" – это группа такая, а счастье все-таки есть, но давайте выпьем, коли налито.