Интервью с режиссером мистического хоррора «Проклятие Аннабель: Зарождение зла» Дэвидом Сандбергом

Как вы работали над «Проклятием Аннабель: Зарождение зла»?

Примерно так же, как я работал, когда мы с моей женой Лоттой Лостен снимали короткометражки в нашей родной Швеции. Нас всегда вдохновляли те места и те декорации, которые мы использовали. На съемках «Зарождения зла» у нас была потрясающая и очень вдохновляющая декорация, которую создала Дженнифер Спенс. Я сейчас скажу банальность, но иначе никак: я хотел, чтобы дом в фильме был одним из основных персонажей. Это своего рода чистилище, в котором заперты герои.

Как планировалась декорация дома?

Мы хотели, чтобы в начальных сценах дом казался счастливым и уютным. Мы даже с помощью компьютерной графики нарисовали листья на дереве за окном, чтобы дом выглядел душевнее. Когда же в семью мистера и миссис Маллинз – персонажей Энтони ЛаПальи и Миранды Отто – приходит беда, из их дома уходит жизнь. Теперь деревья во дворе голые и страшные. Дом окружает пустыня, и он кажется преддверьем ада. В нем очень жарко и пыльно, и в нем нет никакой жизни. Дом просто умер.

Дом давно нуждается в ремонте – особенно обои. Хуже всего выглядит спальня Маллинзов. Эстер Маллинз вот уже много лет прикована к постели, и ее комната гниет и умирает вместе с ней.

Миссис Маллинз оказывается одним из монстров фильма, потому что ее долгое время толком нельзя разглядеть, и зрителям остается только гадать, что они увидят, когда Эстер перед ними предстанет. Для вас было важно создать саспенс в этих сценах?

Да, конечно. Я хотел, чтобы зрители как можно дольше строили догадки, что скрывается под ее маской. Мы очень долго работали над дизайном маски и того, что под ним. В ранних вариантах грима было много шрамов, но это был слишком очевидный ход. Я решил, что маска должна скрывать раны, которые нельзя залечить, потому что они сверхъестественны по своей природе.

Внешний вид куклы Аннабель был определен в первом фильме, однако в вашей картине можно увидеть куклу до того, как она попала в руки Аннабель Хиггинс. Вы старались подчеркнуть разницу между разными стадиями в истории куклы?

«Неодержимая» Аннабель выглядит как неодушевленный предмет. Когда же в нее вселяется демон, в ее глазах появляется жизнь. Студия спецэффектов ADI, с которой мы работаем, отлично умеет создавать эту иллюзию. Когда мы бывали у них в мастерской, я видел там куклы горилл и всяческих монстров, которые казались живыми из-за осмысленных глаз. Я сказал ребятам из ADI, что хочу, чтобы у одержимой Аннабель были такие же глаза. Когда кукла на вас смотрит, должно казаться, что она вас видит.

Миранда Отто призналась, что не любит сниматься с Аннабель, потому что ей кажется, что кукла за ней следит. Ваши юные актрисы не боялись работать с куклой?

Не очень, хотя они тоже признавались, что от нее у них мурашки по коже. Сильнее всего куклу боялась Стефани Сигман, которая играла сестру Шарлотту. Она не хотела брать куклу в руки и старалась держаться от нее подальше. Когда она узнала, что съемочную площадку первого «Проклятия Аннабель» благословил священник, она попросила, чтобы наши съемки тоже были освящены. Мы пошли ей навстречу.

У ваших маленьких актрис не было проблем с теми пугающими сценами, в которых они снимались? Как вы объясняли им их задачи?

Они все были очень профессиональны, и к ним не нужно было искать особый подход. Младшая из наших актрис, восьмилетняя Самара Ли, оказалась большой поклонницей хорроров. Когда я сказал ей, что у нее имя известной злодейки ужастиков, она ответила, что знает цикл «Звонок». Мало того, ее назвали в честь Самары!

Ее любимый режиссер – Джеймс Ван, и когда вышло «Заклятие 2», Самара бросилась в кино и посмотрела его одной из первых. Однажды мы все вместе читали сценарий по ролям, и Энтони ЛаПалья спросил Самару, не боится ли она. Она ответила: «Нет, мне уже восемь». Она обожала сниматься в страшных сценах.

Музыка многое добавляет к атмосфере ужаса. Вы впервые работали с большим оркестром?

Да, и это был потрясающий опыт. Духовые инструменты отлично подчеркивают страшные сцены. А со струнным оркестром у нас была целая сессия, во время которой музыканты экспериментировали со странными звуками, которые могут издавать скрипки и виолончели. Многое из этого мы потом использовали в саундтреке. Обычно музыканты такого не делают, потому что боятся испортить дорогие инструменты. Но мы смогли их уговорить. И мы надеемся, что публика оценит наши усилия.