Рецензия на фильм «Телефонная будка»

"Телефонная будка" – это то же "В движении", если б Филипп Янковский сумел выразить, что хотелось", – заметил один приятель и вызвал белую зависть точностью формулировки. Старина Джоэл Шумахер ("Клиент", "Крушение") все очень даже смог, хотя явно были трудности. Сценарий слишком театральный, мораль слишком затертая, сама идея какая-то устаревшая, однако все схвачено и неплохо прошло как в Америке, так и в Европе, что совпадает далеко не всегда.

В Нью-Йорке триста телефонных будок, одна из которых стоит на Бродвее. Как-то утром по этой улице шел клевый парень в хорошем костюме с юным секретарем по левую руку и с мобильником в правой руке. По мобильнику парню звонили разные начинающие артисты, юмористы и прочая шушера, которую он раскручивает через ТВ и газеты. Секретарь постоянно балдел от крутизны своего патрона. Так они догуляли до будки, перед которой к крутому привязался разносчик пиццы: будто кто-то послал ему пиццу в подарок. Крутой тоже послал разносчика, затем, как обычно, снял обручальное кольцо и позвонил свой невенчаной пассии. Пококетничал с ней, посулил золотые горы, назначил свидание в близлежащем отеле. Собрался уже туда, и вдруг телефон в будке зазвонил сам. За границей это возможно. Чужой голос поведал крутому массу пикантных вещей о его быте и нравах, в том числе – что он врет все без исключения, и закончил тем, что за это его сегодня пришьют, стоит только выйти из будки. Как назло, в то же самое время понадобилось позвонить дешевой шлюхе с близлежащей панели. Крутой все не выходил, она все рвалась к телефону, кончилось тем, что пришили сутенера. Это сделал, конечно, телефонный маньяк, но тут и закрутилась история.

История имеет два первоочередных достоинства. Во-первых, она не про то, про что кажется. То есть кажется полицейским триллером, за которым следишь с интересом, а является нравоучением, которое тебе же читают деликатно. Иносказание безоговорочно, последовательно и подробно доказывает, что если мужик – из врущих, заставить его сказать правду не под силу ни отдельному маньяку, ни всей нью-йоркской полиции. Он не поддастся ни на шантаж, ни на угрозы и даже когда всем все ясно, даже когда подстрелят жену, тысячу любовниц, хоть всех прохожих, а самого будут держать на мушке, он еще не потеряет надежду выкрутиться, как обычно. То есть в фильме, конечно, он правду все же скажет, но на то оно и кино, чтобы сеять иллюзии. Тем не менее, фильм расписал доказательство весьма актуальными, неизбитыми аргументами. Там вам и шоу-бизнес, и главное – чтоб костюмчик сидел, и халява, и очковтирательство сегодняшнего дня – все, как бывает отнюдь не в одном Нью-Йорке. Второе достоинство драматургии – редкая лихость, когда все кино с массой наворотов идет ровно час пятнадцать. Кто опоздал на пятнадцать минут, потом уже при любом ай-кью сидел ушами хлопал. Остальные просто не успели соскучиться, даже если не любят нравоучений. Семьдесят пять минут самый прожженный критик выдерживает, как пушинку.

Колин Фаррелл ("Сорвиголова") очень доходчиво играет законченную сволочь. Противопоставить ей по жизни можно, пожалуй, действительно только трепетно культового Фореста Уитакера ("Пес-призрак: Путь самурая"), "хорошего" во всем – в актерстве, в режиссуре, в продюсировании. В роли несчастного полицейского капитана он еще триллер снабжает хорошей дозой юмора. Узнать на минуту Кифера Сазерленда – отдельное удовольствие. Все они тоже не позавчерашние люди. Но Шумахер и их как бы прикрыл режиссурой, чтобы работало, а не выпирало. В изображении он навертел не менее актуальных компьютерных примочек, прекрасно отличая реалистическую "Телефонную будку" от своего давнишнего "Бэтмэна навсегда". Эффекты здесь – чтобы было еще немножечко нервно: полиэкран, соляризованные кадры, эдакая телерепортажная зернистость. Короче, снято все под телевизор с компьютером, и глаз бегает по картинке на сегодняшних скоростях. Эта нервность и впрямь напоминает реальное кино.

Разумеется, для шедевра не хватает ответа, почему, собственно, из трехсот сегодняшних мужиков 299 – безнадежно врущие, но фильм получился занятный и ехидный.

 

Текст: Екатерина Тарханова