Рецензия на фильм «Чти отца своего»

Писатель Лео Шеперд убирает коровий навоз – сливается с народом, когда приходит весть о присуждении ему Нобелевской премии. Новый Солженицын надевает шлем и на мотоцикле отправляется из своего деревенского Вермонта в Стокгольм на церемонию. Но в пути происходит двойная авария, погибшего анонима с расквашенным лицом принимают за литературную знаменитость, формально писатель мертв, а на самом деле его похитил собственный сын, давно мечтающий выяснить с ним отношения.

Это преамбула. Главный интерес фильма – в накаленных спорах между отцом Лео и сыном Полем, а потом и с участием присоединившейся к ним дочери Вирджинии. Здесь и открывается та пропасть, что разделяла семью знаменитого писателя: с одной стороны оракул и пророк, изучающий жизнь и сделавший детей исходным материалом для своих литературных прозрений, с другой – дети, которые не хотят оставаться всего только сыном и дочкой гения, а хотят быть личностями. Хотят строить собственную жизнь, репутацию и славу.

Предъявлен счет большой и давний. Вспоминаются детали детства, не замеченные отцом-гением, но оставившие шрам в душах его детей. "Мне 28 лет, это 250 тысяч часов – из них ты посвятил мне хотя бы два?!" – обвиняет отца сын, и этот скрупулезный подсчет выдает не только глубину ран, но и уникальность природы этого фильма. Якоб Бергер, режиссер и сценарист, создал в сущности пьесу, состоящую из одних разговоров и не стремящуюся к бытоподобию. Ему важно выразить нечто такое, что наболело и требует выхода, и этот его фильм – род прилюдной семейной разборки, сведения давних счетов. Это психоаналитическая драма, и доведенные до последней черты рефлексии героев составляют ее смысл и плоть. Автор фильма не скрывает, что сюжет автобиографичен и навеян его собственными отношениями с отцом – известным английским писателем. Бергер точно так же долго пребывал в его тени и пытался доказать, что он не только сын знаменитого отца.

Но международной сенсацией фильм стал еще и потому, что там отзвуки отношений в куда более знаменитом семействе Депардье. Мощная фигура Жерара Депардье, вокруг которой всегда столько мифов и сплетен, стала национальной иконой, это, возможно, самый известный актер Франции. Но и у него есть сын Гийом. Сын тоже хотел стать актером и тоже хотел славы. Но публика ходила на него из любопытства, искала в его чертах черты отца, удивлялась похожести голоса, и в отрыве от папы Жерара сын Гийом как бы не существовал. Занятый на съемках папа мало уделял ему внимания, и обида умножилась еще и дефицитом отцовской любви. Отношения внутри таких семей – вечный баланс между любовью и ненавистью, завидным достатком и трагической обездоленностью.

Как и его герой в фильме, Гийом Депардье пережил дни полного отчуждения. Точно так же увлекался наркотиками. И даже была в его судьбе мотоциклетная авария, когда в 1996 году он так серьезно повредил ногу, что в 2003-м ее пришлось ампутировать, и на актерской карьере, скорее всего, ему теперь надо поставить крест.

Гийом очень одаренный человек, и вероятно, если бы не стоял рядом Жерар Депардье, он был бы одним из кумиров французской публики. Но не случилось, и это трагедия неосуществленных возможностей. Поэтому такой нешуточный накал страстей в фильме про отца и сына, сыгранном и пережитом отцом и сыном. Поэтому ловишь себя на мысли, что происходящее на экране не сочинено и разыграно, а происходит в жизни и всерьез.

Этому ощущению часто мешает чисто литературный напор диалогов. Фильм выстроен скорее по законам театра, где дается концентрат человеческих коллизий и страстей. Причем театра середины прошлого века, когда рвались в клочья страсти романтически беспощадного Теннесси Уильямса. На всю жизнь обиженный сын насильственно вкладывает в уста отца саморазоблачительные тексты: "Хемингуэй бил жену – кого это теперь волнует!" – готовит себе отец индульгенцию, ссылаясь на опыт великих. И это тоже правда: истории остаются шедевры, а не отходы их производства. Но сыновья гениев отходами быть не хотят, и фильм этот – свидетельство трагедий, которые остаются за кулисами мирового искусства.

Ни Гийом, ни даже Жерар Депардье еще никогда не поднимались до таких высот драматизма, как в этом фильме. Но первым номером идет Сильви Тестюд, одна из самых востребованных актрис Франции, которая в свои 32 года только на экране сыграла около полусотни ролей. Она только что получила в Карловых Варах приз за лучшую женскую роль в "Страхе и трепете" и теперь снова демонстрирует остро современную манеру игры – нервную, парадоксальную, ломающую все представления о красоте внутренней и внешней.

Финал картины подобен притче и разочаровывает искусственностью. Великий отец, который добровольно сходит со сцены, удаляясь в белое марево снежных пустынь, – это что-то из ряда несбыточных возмездий. Развязка наивна, как миражи детских сновидений, и вряд ли справедлива с точки зрения истории. "Были моменты, когда я хотел тебя убить!" – кричит в фильме сын отцу. Это убийство, в сущности, автор фильма и свершает – бесплотное, как плач ребенка.

Текст: Валерий Кичин