Рецензия на фильм «Ночь в музее»

То, что по ночам, когда никто не видит, сходят со страниц персонажи библиотечных книг, вылезают из рам портреты в картинной галерее и разговаривают человеческими голосами звери в зоопарке, факт в литературе и искусстве давно известный, но все равно не дающий покоя кинематографистам. Вопрос лишь в том, как все обставить. К сожалению, режиссер "Ночи в музее" Шон Ливай слишком долго ходит вокруг да около и тратит лишнее время на прелиминарии, перед тем как перейти к бесчинствам, ради которых все мы в кинозале и собрались. Люди, пришедшие посмотреть на вылезающую из саркофага мумию фараона и говорящую статую Колумба, вынуждены сначала в качестве нагрузки терпеливо выслушать семейную историю героя Бена Стиллера, которого бывшая жена пилит за то, что у него каждые два месяца новая работа и новая квартира, а десятилетний сын уже встал на скользкую дорожку и намылился стать биржевым брокером, как новый отчим. Но даже и этих избыточных подробностей авторам картины кажется мало, и они вставляют до кучи эпизод на бирже труда, где старушку--приемщицу безработных играет мама Бена Стиллера (Энн Меара), если кому интересно, от кого родятся такие вундеркинды.

Но вот наконец формальности соблюдены, мотивировки обозначены, и персонаж Стиллера выходит на работу в музей, сменив на посту ночного сторожа сразу трех охранников пенсионного возраста; их играют три пожилых комика (Дик Ван Дайк, Микки Руни, Билл Коббс), каждый из которых дает изрядное количество очков вперед Бену Стиллеру, чья функция в этом фильме сводится в основном к беготне. Сначала он убегает от скелета тираннозавра, не догадываясь, что ископаемым движет всего лишь щенячья потребность поиграть, потом гоняется за обезьяной-капуцином, имеющей клептоманское обыкновение тырить у сторожей ключи, и наконец попадает в плен к крошечным фигуркам из диорамного зала, которые облепляют его, как лилипуты Гулливера, привязывают к земле нитками и запускают прямо ему в голову игрушечный поезд.

Лоб у героя оказывается непрошибаемым, и он, порвав путы, берет за шкирку двух предводителей враждующих человечков – ковбоя, которого играет Оуэн Уилсон, и императора Октавиана (Стив Куган). По-хорошему, конечно, оживающие каждую ночь ковбои должны драться стенка на стенку с индейцами, а не с римлянами, но авторы фильма вообще не слишком щепетильны в смысле историографической точности и снисходительны к главному герою, не знающему порядковый номер президента Тедди Рузвельта: не то 4-й, не то 26-й. Выполненный в натуральную величину восковой Рузвельт в исполнении Робина Уильямса воплощает в музее здравый смысл и хладнокровие, которое способна пошатнуть только знаменитая индейская следопытка Сакаведжия, выведшая к Тихому океану экспедицию Льюиса и Кларка.

Рузвельт – единственный экспонат сумасшедшего музея, способный к рефлексии и трезвому самоанализу, ни на секунду не забывающий, что он не настоящий президент, а муляж. "Я-то из воска, а вот вы из чего?" – спрашивает он в решительную минуту ночного сторожа, который затрудняется с ответом, так же как в начале растерялся перед вопросом сына: "А вдруг ты просто обычный человек, который должен ходить на работу?"Допустить столь ужасную мысль, глядя на Бена Стиллера, невозможно, особенно когда у него на груди рыдает предводитель гуннов Аттила, вспомнивший своего папу, тоже часто оставлявшего его одного дома,-- вся эта педагогическая отцовская тематика к концу потихоньку отодвигает на второй план приключенческую составляющую и делает "Ночь в музее" незаменимым фильмом для приходящих "воскресных" отцов, не знающих, что бы такое еще придумать, чтобы понравиться своим детям и остаться для них ролевой моделью.