Рецензия на фильм «Нет вестей от бога»

 

Абстрактный сюжет об ангелах низводит в этой комедии большого и грубого мачо до состояния гирьки на весах Армагеддона. Реальные силы, действующие в мире, методом тыка выбрали заштатного боксера со сломанным носом и ранеными мозгами для своего последнего, решительного боя. Куда его душа стопы направит, в ад или в рай, те и победят. Но делегат от ада в его душу при этом - Пенелопа Крус, делегат от рая - Виктория Абриль, начальница в раю - Фанни Ардан, и в аду начальница тоже баба. Плетет интриги против сатаны, давно влюбленного в Ардан, с целью сместить его с занимаемой должности. Все они играют прекрасно, текст остроумный, действия много, от секса и переговоров на высшем уровне до ограбления банка, и все на них держится, на делегатках слабого пола. Это вполне актуальный аспект абстрактного сюжета, существенный для нас.

Для остальной Европы он не единственный. В бога верили до XIX столетия. Потом поплыли пароходы, поехали паровозы, начался обмен информацией. Никакой информации о боге не поступало, и пришлось больше не верить, а думать о его смысле. Господствовавшее в XIX столетии искусство театра привело к появлению абстракций Бернарда Шоу - у него в "Человеке и сверхчеловеке" и "Святой Иоанне" ангелов, как и бесов, в живой жизни полно. Но сцена сама условна, и борьба идей на ней может длиться до бесконечности, до Сартра ("Дьявол и господь бог"). В XX веке, застолбившем кинематограф, с условностями сложнее. Были, конечно, подобного рода кинокомедии в изобильном старом Голливуде ("Смятение в раю", "Парень по имени Джо"), да и в новом не перевелись ("Никки, дьявол младший"), но и до сих пор они откровенно театральны. Когда же Европа бралась за ангелов, она просто одухотворяла живую жизнь - в основном, в ней становилось можно летать ("Небо над Берлином"). В "Нет вестей от бога" Агустин Диас Яньес как бы помел по сусекам и выдал пусть несерьезную, невсеобъемлющую, но весьма кинематографичную версию вечной борьбы идей.
Ад - это грязная столовка с макдональдсовским меню, где нализавшиеся клиенты взаимно хамят вульгарным официанткам, и нет кондиционера. Рай - черно-белые поэтические кафе 50-х годов и тогдашние же кабаре, где артистки в декольтированных платьях поют красивые песни про любовь, походя на Мэрилин Монро. Это очень точная догадка - может, не по жизни, хотя по ней тоже 50-е годы были последним прибежищем надежд на светлое будущее - но по истории кино. Лишь назревала Новая волна, английские рассерженные, Антониони-Пазолини, и Голливуд последние деньки оставался самим собой.

Такая кинематографичность означает популяризацию для широкого населения старой идеи добра и зла как двух половинок целого. "Без расставаний бы не было встреч", а прагматизма не может быть без романтики. Так выпьем же за успех нашего безнадежного дела. Начав врагами (жена и кузина в одной квартире), Абриль и Круз просто не могут к концу не подружиться, потому что реальность - в действии, а его надо согласовывать. Безнадежно, что нормальные человеческие отношения возникают теперь только меж ангелами, причем на нарах, но остроумие и обаяние теперь только в отношениях - блондинки и брюнетки, хулиганки и эстетки и т.д. Вне кинематографичности добра и зла больше нет.

Фильм этим исчерпывается - если бы попытался сказать что-то более существенное, финал был бы покруче. Но и то хорошо. Никаких длиннот и занудств, а популяризация в лицах Крус и Абриль ненавязчиво напоминает, что все еще под контролем.

Текст: Екатерина Тарханова