Вспоминай, как звали

После химической войны, случившейся на излете XXI века, уцелевшее человечество сгруппировано в два государства. Отныне сверкающей хайтековым хромом Британской федерации служит Колония, объединившая азиатов, русских, жителей стран третьего мира и прочих сирых и убогих. Дага Куэйда – механика-«колониста» – беспокоят сны, в которых он работает супершпионом в тылу главы Федерации Кохэйгена. Чтобы избавиться от навязчивых грез, он обращается в компанию «Вспомнить все», где в ходе вживления фальшивых воспоминаний выясняет, что иногда сны – не просто сны.

Кадр из фильма

Во время подготовки к производству и самого съемочного процесса создатели картины не прекращая темнили. Они рассказывали, что фильм станет ремейком верхувенской классики, но будет близок к оригинальному рассказу Филлипа К. Дика; обещали, что обойдутся без Марса, но заменят его «темной стороной Земли». На деле «темная сторона» оказалась Колонией – гетто для людей второго сорта, которым в оригинале как раз и служил Марс.

Кадр из фильма

Что же касается непосредственно реализации «ремейка-не ремейка», то режиссер Лен Уайзмен и сценарист Курт Уиммер запутались в собственном замысле. Картина стартует, как и фильм Верхувена (и как рассказ Дика), со сна Куэйда. Есть здесь и трехгрудая проститутка, и толстая тетка в аэропорту. Есть еще несколько менее очевидных отсылок и подмигиваний, после которых воспринимать происходящее как серьезную фантастику уже невозможно. Остается лишь неоновое кладбище упущенных возможностей.

Кадр из фильма

Скажем, эта самая Колония – лучшее, что есть в фильме. Отчасти она срисована с ридлискоттовского мегаполиса из «Бегущего по лезвию», но с такой любовью и выдумкой, что обвинение в плагиате встанут костью в горле у любого, имеющего глаза и сердце. Первые погони по крышам и ярусам города, в свою очередь, напоминают про бесстыдное визионерство Пола У. С. Андерсона, который в последних частях «Обители зла» плюнул на драматургию и предался переложению на киноязык безумной эстетики видеоигр. В конце концов, Фаррелл и Бекинсейл в актерском смысле, как минимум, не уступают Шварценеггеру и Шэрон Стоун. Из их пропитанного химией дуэта вполне мог бы сложиться отдельный фильм о вечной любви-ненависти сильных мужчины и женщины… Нечто подобное ближе к середине даже начинает происходить. Актеры блестяще играют постоянную перемену чувств и ролей, но этой интриге не суждено получить разрешения по воле сценарного произвола, превращающего финальную треть в непрерывное и не слишком изобретательное рубилово. А в таких обстоятельствах задаваться вопросами типа «кто я?» и «что реально?» уже просто глупо. Какая разница, если вокруг рушатся тонны компьютерной графики?