Интервью со звездой «Пророка» Тахаром Рахимом

Одна из самых сильных картин уходящего года «Пророк» Жака Одиара представила миру уникального персонажа – французского араба Малика, который из мальчишки превращается в тюрьме в крестного отца мафии. Вместе с Маликом обрел известность и сыгравший его дебютант Тахар Рахим. Вместе с коллегой по фильму Редой Катебом, сыгравшим цыгана-наркомана, он рассказал нам перед премьерой фильма о том, чем заменил тюремный опыт.

- Насколько этот мир вообще вам близок? Улицы, наркотики, друзья в тюрьме? В России так или иначе все с этим сталкивались…

- Тахар Рахим: Что, у всех русских есть тюремный опыт?

- Нет конечно. Но друзья в тюрьме есть почти у каждого.

- ТР: Ну так и у меня полно друзей в тюрьме.

- Можете сказать, насколько этот фильм реалистичен? Насколько это похоже на правду?

- ТР: Ну, он очень похож на правду, но это сходство лишь помогает художественной реальности фильма. На самом деле он не очень реалистичен.

- Реда Катеб: это жанровый фильм, на самом деле такая история невозможна.

- А почему она невозможна?

- ТР: Человек, который совершает такое убийство, как у нас в фильме, он не может сразу занять высокую позицию в тюрьме.

- РК: Это же не документальный фильм, это жанровое кино, тут есть некоторая художественная реальность, драматическая правда. Она необязательно должна строго соответствовать жизни. Именно поэтому мы покупаем билеты в кино.

- ТР: Кино – это когда из истории делают невозможную реальность, в которую мы должны поверить.

- Как вы готовились к этой роли?

- РK: Я слушал очень много слушаю музыки, ну и играл тоже.

- Что за музыка?

- РК: Очень много блюза.

- ТР: Мы с Жаком Одиаром очень много работали перед съемками, много импровизировали, сыграли много сцен, которые в фильм не вошли.

Я смотрел много документальных фильмов, разговаривал с бывшими зеками. Но поскольку мой персонаж, он изначально бомж, без тюремного опыта… я понял, что все эти разговоры и докуменалки были не нужны. Нужно было просто верить в то, что происходит в настоящий момент. Жак мне дал определенные черты характера персонажа, и с этого момента мы свободно работали, чтобы создать личность, которая не являлась бы чьей-то копией. Я сконцентрировался именно на том, что он бомж. Как и я, как и все актеры в этом фильме, он никогда не был в тюрьме. Я попал в тюрьму одновременно с Маликом Эль-Джебена.

- Скажите пожалуйста, Тахар, а ваш родной язык французский? На каком языке вы разговариваете с родителями?

- ТР: На обоих. Моя мама говорит по-арабски, но я родился во Франции и сразу был двуязычным.

- А как ваши родители приняли это кино?

- ТР: В первую очередь то, что мои родители переживают в этом фильм – это реализация их сыном его мечты. Это очень важно для них. Им нравится этот фильм.

- Не стало проблемой, что там очень сложные вопросы затрагиваются? Убийства? Гомосексуализм в тюрьме?

- ТР: Их могло бы шокировать, если бы мы там на самом деле трахались в душевой. Но это же кино, все понарошку. Ну и потом, я лет с пятнадцати подготовил своих родителей к тому, что я совершаю какие-то вещи, которые выходят за рамки дозволенного. Реда, а как твои родители отнеслись к тому, что ты в фильме принимаешь наркотики? Они тебе дозу не подогнали?

- РК: Моя мама очень рада этому фильму. Люди в наши дни привыкли к кино, они понимают разницу между персонажем и живым человеком.

- Что вы думаете о проблеме этнической преступности в этом фильме?

- РК: Что касается преступности в арабской среде, фильм об этом практически не говорит. Тюрьма здесь – просто очень сильная декорация. А на самом деле, конечно, сейчас очень много детей иммигрантов в тюрьме, причем по социальным причинам. Тюрьма – это место где царит бедность и неблагополучие.

- ТР: Это как раз элемент похожести, который обогащает вымысел. А в реальности во французской тюрьме в тюрьме 70% арабов.

- 70%?!

- РК: Именно по социальным причинам.

- Можно ли сказать, что это первое французское кино в котором есть такой глубокий, серьезно сделанный персонаж-араб?

- ТР: Наверное, да. Я, конечно, не все кино знаю, но я не помню другого такого фильма. Самое главное, впрочем, не это. Мой герой, он ведь бомж. Ты не задаешь себе вопрос, кто он: араб, черный, русский – неважно. Просто бродяга.

- Я правда не понимаю, что после таких ролей делать дальше. Вот позовут вас теперь в какой-нибудь фильм, спродюсированный Люком Бессоном. «Такси-18». Можно после этого в таком сниматься?

- ТР: Да все возможно, хотя мне бы не хотелось.

- А чего бы хотелось?

- Хотелось бы стать волшебником (смеется). На самом деле мне бы хотелось так же доверять проектам, в которых я работаю. В этот я просто поверил. Чтобы можно было измениться, обогатиться. Но я понимаю, что такие проекты очень редко попадаются.