
Старая сказка раскрывается в новом свете — мрачном, завораживающем, почти гипнотическом. В версии 1922 года Золушка — не просто покорная сирота, а героиня, чья судьба разворачивается среди теней, символов и фантазий. Немое кино, вдохновлённое немецким экспрессионизмом, превращает знакомую историю в аллегорию о потерях, мечтах и чудесах, скрытых за пеплом. Принц здесь не спаситель, а часть странного, заколдованного мира, в котором бал — скорее ритуал, чем праздник.