25 лет тому вперед

УДАР МОЛНИИ? ДА КТО ЕЕ ЗНАЕТ, КОГДА ОНА УДАРИТ!

БОБ ГЕЙЛ (СЦЕНАРИСТ/ПРОДЮСЕР): Я навещал родителей в Сент-Луисе, штат Миссури. Копаясь в подвале, я нашел старый школьный ежегодник отца, перелистал его, и выяснилось, что в год выпуска папа был президентом своего класса. Этого я не знал. Я всегда считал, что с президентом МОЕГО класса у меня нет ничего общего. Я ведь возглавлял «Школьный Комитет За Отмену Школьного Самоуправления»! И я подумал: «Вот интересно, подружился бы я с папой, если бы мы учились в одном классе»? С этой идеей я и вернулся в Лос-Анджелес.

РОБЕРТ ЗЕМЕКИС (СЦЕНАРИСТ/РЕЖИССЕР): Мы рассчитывали написать по-настоящему умный сценарий о путешествиях во времени. Раньше таких просто не было. Самым интересным было отправить парня именно в недавнее прошлое, где он наблюдает за своими родителями-школьниками. На этом мы набрали кучу очков, куда больше, чем если бы отослали его в доисторическую эпоху.

СТИВЕН СПИЛБЕРГ (ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР): Я понял, что это великолепная история. Прекрасный сюжет, прекрасные персонажи. Героев не подгоняют под сюжет, они сами творят его. С технической точки зрения сценарий почти идеален.

ГЕЙЛ: В каком-то отношении он старомоден, мы стремились как можно быстрее дать зрителю всю необходимую информацию.

СПИЛБЕРГ: Сценарий Боба Земекиса и Боба Гейла очень компактен. В этом отношении он напоминает мне работы Билли Уайлдера. Сюжет натянут, как струна, но в то же время оставляет Майклу Дж. Фоксу и Кристоферу Ллойду возможность привнести что-то от себя.

ЗЕМЕКИС: Писать сценарий было очень трудно, я бы даже сказал – мучительно трудно. Приходилось прорабатывать все до мельчайших деталей. Мы с Бобом твердо решили сделать его очень компактным и цельным, завершить все сюжетные линии, подчистить все мелочи. Мы старались, чтобы научное обоснование происходящего выглядело правдоподобно – конечно, в рамках предлагаемых нами зрителю правил игры. Можно путешествовать во времени, но не в пространстве. Этот принцип не соблюдается во множестве рассказов на эту тему. Там ты не только отправляешься на сто лет назад, но и чудесным образом попадаешь из Лос-Анджелеса в Англию.

СПИЛБЕРГ: Машина времени в первом варианте сценария мне не понравилась, там она сильно смахивала на автомойку, была очень большая – целая комната! «ДеЛореан» появился позднее. Машина времени всегда была стационарной, но когда два наших Боба придумали поставить ее на колеса, все стало на свои места. Теперь герои могли попасть куда угодно.

ЗЕМЕКИС: Мы решили использовать именно «ДеЛореан», потому что в фильме есть такая шутка… когда машина времени оказывается в прошлом, фермеры принимают ее за космический корабль инопланетян.

ГЕЙЛ: В варианте, где у Дока Брауна есть комната для путешествий во времени, Марти не понимает, что это такое. Он думает, что эта штука сильно ударит его током. Жизнь так достала его, что он хочет совершить самоубийство. Нам почему-то казалось, что это отличная идея, мы долго, может быть, даже слишком, не хотели от нее отказываться, но в конечном итоге пришли к выводу, что человек, который хочет покончить с собой, не может быть главным героем нашего фильма.

ЗЕМЕКИС: Сначала мы хотели закончить фильм на полигоне для испытаний ядерного оружия в Неваде. Марти должен был пригнать машину времени в пустыню, где Док Браун врубал устройство, позволяющее использовать энергию взрыва для того, чтобы вернуть «ДеЛореан» в 1985 год.

ГЕЙЛ: Вся идея была в том, что «ДеЛореан» работает на плутонии. Мы намекали, что доктор Эмметт Браун, возможно, участвовал в проекте «Манхэттен». Ядерные испытания просто заворожили нас. Ребята строили в пустыне декорации, маленькие городки, и взрывали их. Вспомните, как начинается «Индиана Джонс IV». И откуда, по-вашему, они позаимствовали идею? Правильно, это же «Назад в будущее»!

ЗЕМЕКИС: Студия превысила бюджет на 5 миллионов долларов, и нам пришлось выдумывать что-то другое, чтобы денег хватило. Вместо того, чтобы менять место съемок, мы установили часы на здании суда. Получилось даже лучше, компактнее: все действие происходит в Хилл-Вэлли, часы облегчают восприятие… В общем, так просто лучше, и все тут!

ГЕЙЛ: У нас была сцена, в которой Марти, спасаясь от Биффа, несется на скейтборде через железнодорожные пути перед самым поездом. Ее тоже пришлось убрать, потому что на натурные съемки не было денег.

СПИЛБЕРГ: Надо сказать, что намеки на Эдипов комплекс были весьма толстыми. Помню, я сказал обоим Бобам, что у меня просто мурашки по коже бегут, когда она пытается поцеловать его в машине. Оба расхохотались и сказали: «А что, клево, да»? На бумаге это табу, ни-ни, даже и не думайте, но Лиа Томпсон в этой сцене так очаровательно застенчива, а Майкл Дж. Фокс, со своей стороны, готов сквозь землю провалиться…В общем, получился чистой воды комедийный эпизод, безо всякого подтекста.

ЗЕМЕКИС: В конечном счете, успех фильму принесло то, что в нем есть и нерв, и напряжение, но снят он легко и весело. Мы написали развязку так, что аудитория испытывает чувство огромного облегчения. И ведь сработало! Получился отличный «крючок» для рекламной компании, а зрители переживали настоящее эмоциональное потрясение – в хорошем смысле этого слова.

НАВЕРНОЕ, ВЫ К ЭТОМУ ЕЩЕ НЕ ГОТОВЫ. НО ВАШИМ ДЕТЯМ ПОНРАВИТСЯ.

ЗЕМЕКИС: Идея сценария родилась у нас с Бобом в один из самых мрачных периодов нашей карьеры. Мы только что закончили два фильма, которые продюсировал Стивен, «Я хочу взять тебя за руку» /I Wanna Hold Your Hand/ (1978) и «Подержанные автомобили» /Used Cars/ (1980). Критика приняла их очень хорошо, но касса была просто никакая. Из-за этого браться за «Назад в будущее» никто не хотел.

ГЕЙЛ: Мы получили больше сорока отказов, все высмеивали сценарий и утверждали, что уж эту картину точно никто и никогда не увидит. Что ж, мы доказали, что они были неправы.

ЗЕМЕКИС: Одним из первых, кому я дал прочесть сценарий, был Стивен. Ему очень понравилось, но я боялся, что если третий подряд фильм со Спилбергом в качестве продюсера провалится, то мне точно придется менять профессию. Прошло три года, я снял «Роман с камнем» /Romancing The Stone/ (1984). К счастью, он оказался хитом, и все вдруг сразу воспылали желанием, так сказать, вернуться «Назад в будущее». Но я счел, что будет честно обратиться к тому, кто поверил в нашу идею, когда хитов еще и в помине не было. И это был Стивен.

СПИЛБЕРГ: Мой творческий вклад заключался в том, чтобы поддерживать ребят, давать им все необходимое и гарантировать, что они смогут рассказать свою историю без помех. Я взял на себя решение всех проблем, выбивал у студии деньги, и они получили полную свободу снимать что захотят и как захотят.

ЗЕМЕКИС: Сид Шайнберг, в то время возглавлявший Universal, принял решение снимать фильм, а он был мужик суровый. Стивен дал ему прочесть сценарий, и Сид сделал три замечания. Во-первых, Дока нельзя было называть «профессором» поскольку он считал это банальным. Во-вторых, в первоначальном варианте Док держал дома не собаку, а шимпанзе. Сид заявил: «Так, шимпанзе убираем. На фильм с шимпанзе никто не пойдет».

ГЕЙЛ: Он сказал: «Я специально проверил, ни один фильм с шимпанзе прибыли не принес». Я спрашиваю: «Сид, а «Как ни крути – проиграешь» /Every Which Way But Loose/ (1978)? Или «Куда ты только можешь» /Any Which Way You Can/ (1980)? А он мне: »Э-э нет, там были орангутанги«.

ЗЕМЕКИС: И в-третьих, ему страшно не понравилось название, но тут мы уперлись рогом. После того, как фильм стал хитом, по этому поводу у нас было праздничное совещание, и мы сказали ему: »Вот видите, Сид, народ пошел на фильм«! А он в ответ: »А кто его знает, может, я тогда все-таки был прав«.

ГЕЙЛ: Сид предложил назвать картину »Пришелец с Плутона«, потому что в детстве у него в сарае был такой комикс. Всем без исключения на »Universal« очень нравилось название »Назад в будущее«. Всем, кроме Сида. Мы приходим к Стивену и спрашиваем: »Стивен, что делать-то будем? Он же не шутит, он на самом деле хочет поменять название«! Стивен подумал-подумал и написал Шайнбергу такую служебную записку: »Дорогой Сид, большое Вам спасибо за Вашу служебную записку! У Вас просто замечательное чувство юмора, мы все очень смеялись«. Стивен знал, что Сид очень горд и в жизни не признается, что писал серьезно. Больше про »Пришельца с Плутона« мы не слышали.

ВАУ! ЭТО КРУТО!

СПИЛБЕРГ: На роль Марти МакФлая мы с самого начала планировали Майкла Дж. Фокса, но он отказался, поскольку был занят на съемках »Семейных уз«.

ЗЕМЕКИС: Руководство студии выдвинуло мне ультиматум: »Или фильм будет готов ко Дню Поминовения, к последнему уик-энду мая, или никакого фильма вообще не будет«. Майкл освобождался только первого марта. Вот такой »выбор Софи« мне предстояло сделать.

ГЕЙЛ: Мы всеми правдами и неправдами оттягивали начало съемок, поскольку никак не могли найти парня, который смог бы вытянуть на себе фильм. Ошибиться было смерти подобно, и нам пришлось проводить кинопробы. В конечном итоге у нас оставалось две кандидатуры: С. Томас Хауэлл и Эрик Штольц. Кинопроба Томми была просто великолепна, но Сид сказал: »Будем снимать Эрика Штольца«.

СПИЛБЕРГ: После шести недель непосредственных съемок Боб заходит ко мне в проекционный зал в Amblin весь из себя зеленый и просит, чтобы я посмотрел 45 минут смонтированного фильма и сказал ему, то ли он окончательно рехнулся, то ли все это абсолютно не смешно. Через 45 минут я сказал ему: »Знаешь, Боб, ты здоров, как бык«.

ЗЕМЕКИС: Эта роль просто не подходила для Эрика. Он замечательный актер, но у него другой талант, другие способности. Его понимание смешного совершенно не совпадало с моим. Это было очень болезненно и для Эрика, и для меня. Это было болезненно для всех. Студии эта ошибка обошлась в миллионы долларов. Если бы после всего, чего мне это стоило, фильм провалился, с моей карьерой было бы покончено. Пришлось пойти на крайние меры, чтобы спасти фильм.

СПИЛБЕРГ: Когда я доложил Сиду о создавшейся ситуации, он отреагировал совершенно адекватно. Он не стал угрожать нам санкциями, не стал орать и разоряться, он только спросил: »Вы считаете, что это необходимо, чтобы получился тот фильм, который вы задумали«? И мы ответили: »Да, мы так считаем«.

ЗЕМЕКИС: Это был звездный час Стивена. Нужно понимать, что со стороны продюсера это было важнейшее решение. То, что он поддержал меня, было неслыханно. В истории кинобизнеса примеры, когда продюсер собирает волю в кулак и поддерживает чисто творческие решения режиссера, как это сделал он, можно пересчитать по пальцам одной руки.

СПИЛБЕРГ: К счастью, создатель »Семейных уз« Гэри Дэвид Голдберг был моим лучшим другом. Когда было решено внести изменения, мы с ним встретились, я объяснил, в какое отчаянное положение мы угодили. И Гэри сделал для нас нечто из ряда вон выходящее. Такой фокус мог пройти только в случае, если бы Майкл Дж. Фокс согласился сразу на две работы.

МНЕ ПРИСНИЛОСЬ, ЧТО Я ОПРАВИЛСЯ В ПРОШЛОЕ… ЭТО БЫЛ ПРОСТО КОШМАР

ЗЕМЕКИС: Самым трудным на съемках всех трех частей »Назад в будущее« было то, что Майкл вообще не спал. Мы снимали дневную натуру по выходным, но все основные съемки проходили ночью. Как сейчас помню, я в буквальном смысле света белого не видел.

ГЕЙЛ: Нашей самой большой головной болью стали сцены за обеденным столом в начале фильма, где все должны были быть в гриме. Общий план со всеми персонажами мы репетировали по ночам, а на следующий день Бобу приходилось начинать работу без Майкла, гнать метраж… Актеры играли без Майкла, а текст за него читал дублер.

ЗЕМЕКИС: Снимать заново всегда очень тяжело. Начнем с того, что приходится отказываться от хорошего материала. Если новые сцены получаются не хуже прежних, все равно хандришь, потому что хочется сделать лучше, чем было. Пропадает всякое желание работать. Приходится снова преодолевать трудности, с которыми уже сталкивался раньше.

СПИЛБЕРГ: Пару раз в неделю я приезжал на съемочную площадку, но надолго там не задерживался: наблюдать, как режиссер снимает фильм, всегда очень скучно. Кино лучше всего смотреть в кинотеатре. Зато я ежедневно часами просиживал в проекционном зале, отсматривал смонтированный за день материал.

ЗЕМЕКИС: Труднее всего было с Криспином Гловером. Чуть ли не в половине случаев он видел своего героя совершенно другим, чем я. Помните сцену в кафетерии, где он что-то пишет в своей тетради? Если хорошо присмотреться, можно заметить, что лицо у него отекшее, а глаза налиты кровью. И знаете почему? Криспин настаивал, что, когда он пишет, его волосы ни в коем случае не должны падать на лицо, а когда я объяснил, что это не сочетается с тем, что мы сняли вчера, он ответил: »Подумаешь, Брандо тоже никогда ни и с чем не сочетался«!

ГЕЙЛ: Трудные получились съемки… Но все отлично ладили друг с другом, и было весело. Процентов восемьдесят группы работало и над сиквелами, так даже после третьего фильма все нормально общались между собой.

И ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, ЧТО ЭТА ХРЕНОВИНА ЯДЕРНАЯ?

ГЕЙЛ: У нас было два закрытых просмотра. Первый состоялся в Сан-Хосе. Зрители понятия не имели, какое кино они будут смотреть, они знали только, что в фильме снимались Майкл Дж. Фокс и Кристофер Ллойд. И в эпизоде, когда Док Браун проводит эксперимент с Эйнштейном – сажает пса в машину, и тот исчезает, – зал как-то нервно ахнул и умолк. Публика решила, что мы погубили бедную собачку.

СПИЛБЕРГ: На предварительном просмотре я смотрел фильм из зала, вместе со зрителями. Если не считать «Инопланетянина», то я никогда такого не видел – ни до, ни после. Публика хохотала с первого и до последнего кадра, аплодировали каждому эпизоду. Когда зажегся свет, зрители уже полностью приняли »Назад в будущее«.

ЗЕМЕКИС: Когда на съемках случается такой кризис, как у нас, считается, что фильм как бы проклят, жди беды. Поэтому никто не ожидал от него ничего хорошего, а когда мы показали его на студии, у них головы буквально кругом пошли.

ГЕЙЛ: Когда мы меняли актеров, то рассчитывали, что фильм выйдет где-то в середине августа, но тут случился фурор на предпросмотре… Представляете, видеоэффекты не доделаны, последний кадр черно-белый, смонтировано все на скорую руку, а публика просто с ума сходит!

ЗЕМЕКИС: Сид сказал только: »Не трогайте ни единого кадра! Что нужно, чтобы фильм был готов ко Дню независимости, к четвертому июля«?

ГЕЙЛ: Мы спросили: »А как насчет чеков«? Он ответил: »На любую сумму, только чтобы все было сделано в срок«.

ЗЕМЕКИС: И началось безумие. Мы жили на чистом адреналине. Все работали сутки напролет. Мы показали фильм где-то в конце апреля – начале мая. За четыре недели нужно было все закончить. Короче, полный аврал.

ГЕЙЛ: Еще один предпросмотр был на студии, в новом Hitchcock Theatre. Поговаривали, что над этим кинотеатром висит проклятье, что там все идет наперекосяк. Фильм закончился, в зале зажгли свет, и тут мы спрашиваем: »И где то проклятье, а, Сид«? И Сид выдает: »Было, да сплыло. Дерьмовые фильмы – знаете такое проклятие«?

ЗЕМЕКИС: В восьмидесятые понять, действительно ли фильм стал хитом, можно было только после четвертого уик-энда. Было тогда такое понятие »накат«. Фильм выходит на экраны и, если он пользуется успехом, все начинает раскручиваться как по волшебству. Картина как бы набирает скорость, выпускается все больше копий, ее показывают все больше кинотеатров, ну и так далее… К концу четвертой недели мы обошли по кассе сиквел сиквел «Безумного Макса», и тут стало ясно, что наша лента будет идти все лето. А сейчас все понятно после уже первой недели. Скука смертная!

ГЕЙЛ: Не всем это понравилось. Был тут в Лос-Анджелесе один телевизионный рецензент, Дэвид Шихэн, такой, знаете ли, весь из себя надутый. Он нас разнес вдребезги. И тут, телевизионщики, буквально все до единого, в один голос принялись его доставать: »Дэвид, да ты, никак, совсем спятил? Сходи пересмотри еще разок, ведь фильм же чудесный«! Они так его задолбали, что случилось невозможное. Он выдал на-гора вторую рецензию – еще более злобную, чем первая.

БУДУЩЕЕ В ВАШИХ РУКАХ

ЗЕМЕКИС: Никакого сиквела мы вообще не планировали. Про летающую тачку в конце – эта была просто шутка, чтобы развязка оказалась неожиданной. Мы посчитали, что разгадать эту загадку будет очень трудно, и не собирались начинать все заново. Но дело в том, что такие успешные фильмы, как »Назад в будущее«, становятся корпоративной собственностью, а не просто успехом отдельно взятого кинодеятеля. По существу, тебя ставят перед фактом: »Значит, так, снимаем сиквел. Ты участвуешь, или как«? И мы решили, что нужно защищать то, что сделано нашими руками.

ГЕЙЛ: Первый вариант сценария я писал практически в одиночку, потому что Боб был занят на съемках «Кролика Роджера». В третьем акте Марти отправлялся не в 1955, а в 1967 год. Спортивный альманах попадал к Биффу в 1967 году, потому что я считал, что шестидесятые – это клево. Джордж МакФлай был у меня профессором колледжа, а Лоррейн подалась в хиппи. Короче, принцип был такой: снимаем шестидесятые, а там посмотрим, что из этого выйдет.

ЗЕМЕКИС: Мы с Бобом переглянулись и сказали: »Можно делать все, что угодно. У нас же уникальная ситуация, мы снимаем сиквел к сверхуспешному фильму о путешествиях во времени. И мы можем сделать то, что невозможно ни в одном другом сиквеле – вернуться в первый фильм и показать все совершенно с другой точки зрения. Зритель сможет еще раз пережить удовольствие, полученное от первой части«.

ГЕЙЛ: Студия нам на это ответила: »Вот что, ребята, вы сняли «Назад в будущее», и это один из наших величайших хитов. Так что вы лучше нас знаете, как снять сиквел«.

ЗЕМЕКИС: А вот третий фильм нам с Бобом сделать очень хотелось. Но до момента, когда Док Браун влюбится, отправится на Дикий Запад, в общем, когда начнется весь этот вестерн, было очень далеко. В сценарии оказалось 165 страниц. Сейчас проблем бы не было: эка невидаль, фильм на два с половиной часа! А вот тогда…

ГЕЙЛ: Сиквел был нужен студии еще вчера, и поэтому расходы все росли и росли. И тут меня осенило: материала вполне достаточно, почему бы не снять сразу два фильма? Давайте вместо одного фильма за 55 миллионов сделаем два за 70!

СПИЛБЕРГ: Я пошел с этой идеей к Сиду Шайнбергу и сказал: »Очередная дурацкая идея от Парочки Бобов и Amblin Entertainment. Что-то нам захотелось сделать из одного длиннющего сиквела целых два«.

ЗЕМЕКИС: Сид на нас посмотрел и говорит: »Либо вы гении, либо вконец рехнулись. Вперед, ребята«! И мы рванули вперед. Как оказалось, все, что ни делается, все к лучшему, а то не миновать бы нам через 2-3 года снова собирать актеров… Но я никому не советую идти по нашему пути. Очень много тяжелой работы.

ГЕЙЛ: Криспин Гловер стал выдвигать условия, которые для актера на данном этапе его карьеры вообще-то были верхом нахальства, и ни в какую не желал идти на попятную. В конце концов мы решили: »Да и черт с ним, с Гловером, обойдемся без него«. Так, собственно говоря, и родилась идея альтернативного 1985 года, в котором Джордж уже умер: »У нас есть Ли Томпсон, у нас есть Том Уилсон, а вот Гловера у нас нет. Может, придумаем эдакий жуткий мирок, в котором Джордж МакФлай мертв«?

ЗЕМЕКИС: От монтажа второй части пришлось фактически отказаться, потому что в это время мы снимали третью. Отшлифовать второй фильм, как следовало бы, я так и не смог: в сутках только 24 часа…

СПИЛБЕРГ: Вторая часть трилогии – это тот небольшой спад, избежать которого практически никому не удается, вспомните хотя бы «Индиану Джонса и храм судьбы». Фильм получился очень мрачным, и на предпросмотре аудитория не проявляла такого аппетита, как к первому фильму, мы это и сами видели. А вот третью часть со всем этим антуражем вестернов я просто обожаю.

ГЕЙЛ: Мне не понравилась рекламная компания ко второй части. По моему твердому убеждению, мы должны были сразу объявить, что это вторая часть трилогии. А так многие решили, что на этом все и заканчивается.

ЗЕМЕКИС: А я считаю, что вторая часть – мой самый интересный фильм. Это настоящий авангард и вообще полный улет.

КЛИНТ ИСТВУД? ДА ЭТО ЖЕ САМЫЙ БОЛЬШОЙ ТРУС НА ВСЕМ ЗАПАДЕ!

ГЕЙЛ: Размышляя над третьей частью, мы пришли к выводу, что уже выжали из семьи Марти все возможное, и решили сосредоточиться на Доке. А что может быть безумнее, чем влюбленный Док Браун? Между прочим, в третьем »Будущем« Кристофер Ллойд впервые в своей карьере целовался на экране…

ЗЕМЕКИС: Я прекрасно понимаю, почему режиссеры прежних лет так любили снимать вестерны. Безмолвное общение с американским Диким Западом, бескрайние пространства, опять же работа на свежем воздухе…Здорово, правда?

ГЕЙЛ: Мы снимали в Моньюмент-Вэлли. Именно там Джон Форд работал над своими великими вестернами. Впечатление, скажу я вам, незабываемое! Жуткий холод, минус восемь, зато солнце светит вовсю, с виду жара и полнейшая благодать… Смотришь, выходит Док Браун в гавайской рубашечке. Не успеет Земекис крикнуть: »Стоп! Снято!«, как, откуда ни возьмись, на площадку вылетают костюмеры с алясками…

СПИЛБЕРГ: Наша единственная ошибка состояла в том, что мы выпустили третью часть слишком быстро, почти сразу после второй. Потерпи мы еще месяцев восемь, касса была бы лучше.

ЗЕМЕКИС: Мне очень нравится, как мы справились с такой трогательной историей, как разрешили жуткую моральную дилемму, которую сами и поставили перед Доком Брауном. Том Уилсон играет Бьюфорда, словно оживший Ли Марвин, это просто фантастика! Без сомнения, это один из моих самых любимых фильмов.

И КУДА ТЕПЕРЬ? НАЗАД В БУДЩЕЕ?

ЗЕМЕКИС: Четвертой части »Назад в будущее« нет и быть не должно. По-моему, четвертых сиквелов вообще не должно быть. Три – число драматургическое, есть же драматическое триединство. А четыре – число четное. И скучное.

СПИЛБЕРГ: Я считаю, что первый фильм – это классика фантастического жанра.

ГЕЙЛ: И, конечно, сама фраза »назад в будущее« оказалась просто находкой. Она до сих пор появляется в журнальных заголовках, даже Рейган процитировал ее в одном из своих ежегодных обращений к Конгрессу »О положении страны«. После нее отношение к путешествиям во времени стало уважительным, а сам фильм – культовым.

СПИЛБЕРГ: Это была Бар-Мицва, причастие для двух парней. Я нашел их и помог им начать карьеру. Я гордился ими, как может быть гордиться только отец, сыновья которого окончили школу с отличием. Я действительно относился к Земекису и Гейлу по-отечески. Мне самому не верилось, что я настолько горд тем, что им удалось сделать.

ГЕЙЛ: Как-то раз мы с женой пошли на «Немножко беременную» /Knocked Up/ (2007). Там есть сцена, где герои мечтают о том, что бы они сделали, если бы у них был »ДеЛореан«, и выясняется, что девушка не видела наш фильм. Я повернулся к жене и сказал: »Ну, это уже перебор. Чтобы кто-то не смотрел «Назад в будущее»… да быть такого не может"!