Рецензия на фильм «Кремень»

"Кремень" – фильм из конкурсной программы 18-го "Кинотавра"

Антон приезжает в Москву сразу после армии. Но не за тем, чтобы покорять столицу: в нагрудном кармане у него лежит карточка с изображением бывшей одноклассницы, которая ждала его всю его службу. Или не ждала? Москва оказывается совсем не такой, как представлял ее себе Антон. Чтобы выжить в этом городе ему придется вспомнить, что он – кремень.

Первое чувство, которое охватывает во время просмотра полнометражного дебюта Алексея Мизгирева, лучше всего описать как возмущение. Невозможно терпеть постоянно повторяемые героем идиотские солдафонские афоризмы: "Твердость – не тупость", "Мое слово – кремень", "Шутка со смыслом". Невозможно смотреть на шаржированное изображение Москвы, наводненной ненавидящими как друг друга, так и москвичей приезжими.

Невозможно также хотя бы на минуту поверить, что такое чудовище, как Антон, может существовать, потому что житейский опыт подсказывает, что армия, конечно, калечит человека, но совсем иначе, чем показано на экране. Невозможно думать, что в сериале о "братьях" и "сестрах" компания СТВ дошла до такого эпатирующего примитива, на который не клюнет даже та прослойка аудитории, которую принято называть "гопниками". Неприятно, гадостно смотреть этот фильм.

Но стоит отказаться от привычных стереотипов, стоит вспомнить, что Мизгирев – ученик Вадима Абдрашитова, каждый новый фильм которого поначалу вызывает схожую реакцию, как пелена с глаз спадает. Перед нами не просто "Брат 3", но гораздо более сложное по трактовке произведение, притча о новом поколении, у которого перепутаны жизненные ценности. Занимаясь наблюдением за слоем новой молодежи, которой массовая культура привила развитие в биномическом прокрустовом ложе "успех в карьере и в личной жизни – развлечение и наслаждение, которые этот успех обеспечивает", мы как-то проворонили другой, возможно, гораздо более обширный слой тех, кому наплевать на успех и наслаждение.

Эти люди лишены привычных систем ценностей. Им не нужно экзистенциальных мыслей героев Достоевского, потому что им и так "все позволено" ради достижения цели. Тотальная несвобода и равнодушие окружающих – как старшего поколения, так и сверстников – приводит их к замыканию внутри себя, их виртуальная реальность состоит из одного отрезка: отправная точка и выбранная наобум цель. Остальное не имеет значения.

Антон закрыл себя в кремниевом гробу, в котором есть только одно отверстие – вперед, к той, которую он назначил своей невестой. Здесь и страшная для парня, у которого в кармане лежит боевая граната, инфантильная наивность: если я что-то решил, то почему мне этого не дают? – и воспитание в себе дикой, внекультурной, внебытийной идеи превращения себя в машину, выполняющую поставленную собой же задачу. Гротеск, но и диагноз современному обществу – не обществу потребления, но тому, которое осталось за его границами, как пригороды в прошлогодней «Жести» (2006) – кадры, исполненные ужасом жителей социальных "верхов" перед инородной, бескомпромиссной силой тех, кто живет "внизу".

Антон – мост к новому "сверхчеловеку", и оттого, сможет ли он преодолеть в себе то человеческое, что должно превзойти, зависит будущее того безрадостного мира. Мира, в котором нам довелось жить.