Старейшая американская компания Film Finances, специализирующаяся на страховании кинопроизводства, совместно с Russian World Studios открывает в Москве фирму. Акция серьезная, прорыв в некотором роде. Film Finances за свою биографию, ведущую отсчет с 1950 года, участвовала в финансировании производства шести тысяч фильмов, в том числе блокбастеров с бюджетами до 75 миллионов долларов. Отныне российские инвесторы получают прямой выход на голливудский рынок и гарантии возврата своих капиталов, вложенных в производство американских фильмов. Между тем будущим киноинвесторам следует помнить главное правило бизнеса по-голливудски: чем дороже кино, тем больше прибыль. Минимальная цена входного билета – десятки миллионов долларов.

Богатейшее из искусств

Надо сказать, что отдельные россияне и раньше пытали счастье на американской «фабрике грез». Взять хотя бы недавнюю историю с актрисой Светланой Меткиной. Она получила эпизодическую роль в ленте «Бобби» /Bobby/ (2006) о Роберте Кеннеди в обмен на круглую сумму, которую внес в бюджет фильма ее муж, бельгийский миллиардер русского происхождения Михаил Литвак. До этого режиссер Эмилио Эстевес мыкался лет семь в поисках финансирования и наскреб лишь около 10 миллионов долларов. Он приложил героические усилия к тому, чтобы уговорить полтора десятка звезд первого эшелона работать за «скейл» – минимальную профсоюзную актерскую ставку в размере двух тысяч долларов в неделю. Но пришел богатый русский и, чтобы сделать супруге приятное, отстегнул, как сообщают осведомленные источники, 40 миллионов долларов, чем отменил всю тщательно скалькулированную по бедности бухгалтерию. Под такую сказочную инвестицию Эстевес охотно написал для Меткиной роль чешской журналистки.

Ну это все-таки не совсем типичный случай – роль в обмен на инвестиции. А типично ли сторонним бизнесменам вкладываться в Голливуд? Пускают ли в принципе чужаков к кинопирогу? Уже с середины 20-х годов прошлого века инвесторы начали обихаживать «фабрику грез». Одних привлекала возможность быстрого оборота капитала, а иногда и его отмыва, другие мечтали о гламуре, о возможности потолкаться среди знаменитостей. Третьих манило и то и это. Сегодня мотивация инвесторов изменилась мало.

Финансовая топография Голливуда на удивление проста. Рынок давно и прочно держат крупнейшие студии. Они-то в основном и инвестируют в производство. Что касается независимых компаний, то, сняв фильм на собственные или привлеченные средства, они часто вынуждены приходить на поклон к тем же мейджорам. Либо продают им свой товар, либо отдают на дистрибуцию. Так, например, было с «Маленькой мисс Счастье» /Little Miss Sunshine/ (2006) и многими другими малобюджетными лентами.

По той же примерно схеме строятся взаимоотношения студий и сторонних игроков, снявших кино на свои кровные и мечтающих, чтобы его увидел мир. Резонный вопрос: можно ли обойтись без услуг посредника? Можно, конечно, но в этом случае ваш фильм, пусть самый гениальный, ждет в Америке грустная судьба иголки в стоге сена. Максимум, на что способны арт-хаусные дистрибьюторы, это изготовить небольшое количество копий и показать фильм в нескольких специализированных кинозалах.

Крупные студии никогда не остаются в прогаре. Но они же и берут на себя серьезный риск. Каким бы мизерным ни был бюджет прокатываемого ими фильма, в маркетинг нужно вложить миллионы, а то и десятки миллионов долларов. Поэтому мейджоры резервируют для себя от 10 до 20 процентов кассовых сборов, причем забирают они их с первого же проданного билета и пока свою долю не отыграют, сторонний инвестор и цента не увидит.

Но несмотря на волчьи законы, большой бизнес в лице инвестиционных банков, биржевых брокеров, энергетических, торговых корпораций и спортивных магнатов вливает миллиарды долларов в киноиндустрию. Вот лишь несколько свежих примеров. Банк Credit Suisse инвестировал в серию приключенческих блокбастеров студии Walt Disney. Сразу в несколько проектов разных студий вложили свои кровные миллиардеры Джефф Сколл и Филип Аншутц. Финансовый гигант JPMorgan ссужает деньги сразу нескольким студиям-мейджорам, причем отдает предпочтение фильмам со стомиллионным бюджетом, никак не ниже. Потому что по моргановским расчетам возврат от проката крупнобюджетников максимальный – до 32 процентов прибыли.

Товар – деньги

Дальновидные инвесторы смекнули, что с ростом новых прокатных рынков, включая и Россию, а также с появлением новых киноносителей, таких как Интернет и мобильные телефоны, особую ценность приобретают коллекции старых фильмов. Стоимость кинобиблиотек взлетела до небес. Один лишь пример: финансовая группа, куда входит Джордж Сорос, выкупила коллекцию студии DreamWorks из 59 фильмов за 900 миллионов долларов.

Рискованный, но вполне прибыльный бизнес. Правда, когда спрашивают инвесторов, зачем они в это вкладываются, многие начинают рассуждать о любви к киноискусству. Конечно, в сравнении с прибылями инвестиционных банков или высокотехнологических компаний голливудские доходы не столь впечатляют. Зато киноинвестиции при грамотном подходе к делу приносят стабильный и весьма неплохой доход.

На первый взгляд кажется, что есть примеры получения сверхдоходов на малобюджетных картинах. Таких случаев немного, и помнят их на зубок. Дебют Роберта Родригеса «Музыкант» /Mariachi, El/ (1992) был снят за 7 тысяч долларов. В кинотеатрах собрал 2 миллиона долларов. Проект «Ведьма из Блэр: курсовая с того света» /Blair Witch Project, The/ (1999) обошелся его создателям в 60 тысяч долларов, а заработал в мировом прокате 240 миллионов. Производственный бюджет «Моей большой греческой свадьбы» /My Big Fat Greek Wedding/ (2002) – 5 миллионов долларов, кассовый сбор в мире – 369 миллионов. В «Страсти Христовы» /Passion of the Christ, The/ (2004) Мел Гибсон вложил 30 миллионов, а собрал 612 миллионов долларов.

Однако сумасшедшая эффективность вложений в эти проекты нередко только кажущаяся. Возьмем того же как бы бесплатного «Музыканта». Когда Columbia Pictures откупила права у Родригеса, фильм следовало отмыть до блеска и приодеть. Снят он был на видео, и пришлось потратить 200 тысяч, чтобы перевести его на пленку, сделать ремастеринг звука – ну, в общем, все, что входит в постпродакшн. И еще пару миллионов Columbia потратила на рекламу и печать кинокопий. Таким образом, два миллиона кассовых сборов дали возможность лишь выйти в ноль. А вот «Отчаянный» /Desperado/ (1995), авторский ремейк «Музыканта», стоил уже 7 миллионов, то есть в тысячу раз дороже первенца, но заработал в американских кинотеатрах 25 миллионов и оказался куда прибыльнее.

Добро пожаловать в абсурдный мир голливудского финансирования, где чем больше затрат, тем прибыльнее, где расходы и гонорары не имеют рациональных обоснований, где вам охотнее расскажут о самых пикантных деталях интимной жизни, чем назовут точные цифры расходов или доходов.

О бедном актере…

Закрытость и неопределенность ставят в тупик сторонних инвесторов. Сколько стоит фильм построить? В ответ на вполне здравые вопросы вам тут же набросают встречные. Какой бюджет вам по карману? Потянете ли вы звезд и если да, то какого уровня? Будут ли использоваться спецэффекты? Никто не выложит четкие прейскуранты. Со всеми нужно шушукаться по отдельности в студийных кабинетах и за ресторанными столиками. После стартовой серии переговоров слабонервный инвестор приходит в ужас.

Все тарифы и гонорары в Голливуде резиновые. Джордж Клуни может сняться за смехотворный «скейл» или запросить 15 миллионов. Растяжимы не только ставки актеров, режиссеров и продюсеров, то есть творческих персон, которых в киноиндустрии объединяют понятием «над чертой». Но и те, кто «под чертой» – технический и обслуживающий персонал, тоже могут стоить по-разному. Здесь, как в гостиничном бизнесе или авиаперевозках, есть уровни, категории, классы. Например, блюдо походной кухни для съемочной группы может стоить и 8 долларов, и 25, могут выдавать обед в виде сэндвичей из дверей микроавтобуса или выставлять изыски французской кухни на столики, сервированные фарфоровой посудой. Все зависит от того, сколько у господ продюсеров выделено на ту или иную функцию, действо, персону.

Разумеется, когда одесский базар по-голливудски кончается и в битве сторон выковывается цифра бюджета, тут же все высчитывается досконально. Как правило, львиную долю расходов съедают звезды. Если амбициозный инвестор хочет вложиться по-крупному в первоэкранный блокбастер, значит, нужны как минимум две звезды первой величины, а это сегодня 15-20, а то и 25 миллионов каждому. В зависимости от размера бюджета исчисляют свои аппетиты все участники процесса, руководствуясь профсоюзными гонорарными вилками. Скажем, режиссерам не по чину получать меньше 12 тысяч долларов в неделю на фильмах с бюджетом более 1,5 миллиона долларов. Самые жирные куски достаются продюсерам и звездам-актерам, которые, как правило, помимо фиксированного вознаграждения рассчитывают на проценты от проката. Иногда долевого участия в прокате добиваются режиссер и сценаристы – конечно, если они в авторитете.

Так складывается общий бюджет фильма, который на киношном сленге именуется «стоимостью негатива». В 2000 году средний бюджет крупного блокбастера равнялся 55 миллионам долларов, а в прошлом – уже 70 миллионам. Эти цифры не включают в себя расходы на печать копий и рекламу, они могут составлять до половины «стоимости негатива».

Бюджетные рекордсмены оперируют астрономическими суммами. На первом месте стоит «Клеопатра» /Cleopatra/ (1963) – 290 миллионов долларов (в перерасчете на покупательную способность доллара в 2006 году), на втором – «Возвращение Супермена» /Superman Returns/ (2006) – 270 миллионов, на третьем – «Титаник» /Titanic/ (1997) – 250 миллионов долларов. Соответственно и рекламные бюджеты у колоссов улетные. Например, их создатели усердно ублажают журналистов. Оплачивают приезд сотен репортеров на пресс-показы и их проживание в пятизвездочных отелях. А на самих показах задаривают всякой требухой типа футболок, игрушек, дисков. На одной из таких мегатусовок, куда и меня позвали, дарили космические кроссовки, в которых героиня триллера убегала от преследователей. В арендованном зале за халявной обувкой выстроились огромные очереди, как у Булгакова в известном эпизоде про варьете. Но это семечки. На премьеру «Перл-Харбора» /Pearl Harbor/ (2001) журналистов самолетами доставляли на Гавайи, где с борта авианосца они наблюдали за фейерверком и воздушным парадом ВВС США. Затея обошлась в пять миллионов долларов.

Дебет – кредит

И опять резюме: чем больше вкладываешь, тем больше получаешь. Взять тот же «Титаник»: грандиозный бюджет его не потопил, а сборы от мирового проката достигли 2,3 миллиарда долларов. «Клеопатра», которую вписали в историю мирового кино как крупнейший коммерческий провал, собрала 381 миллион долларов. В итоге – общий плюс. И даже «Водный мир» /Waterworld/ (1995), оплеванный критикой фантастический боевик с Кевином Костнером, обошедшийся в 231 миллион долларов (с поправкой на инфляцию), тоже вышел на позитивный баланс, собрав 364 миллиона долларов.

Так что если вы обладаете несколькими десятками миллионов свободных долларов, вложения в «фабрику грез» – вполне выгодное дело. Нужно лишь обратиться к финансовым посредникам, страхующим риски и гарантирующим возврат инвестиций. Кроме того, голливудские финансисты прибегают к хитростям, которые страхуют не хуже Ллойда или той же Film Finances.

Удивительно, но факт: при стомиллионных бюджетах на бумаге в реальности студии-мейджоры рискуют лишь десятком-другим миллионов. Для этого используются такие гениальные изобретения, как налоговые офшоры. Нет, не подумайте ничего дурного – все в рамках закона.

Возьмем такой известный боевик, как «Лара Крофт – Расхитительница гробниц» /Lara Croft: Tomb Raider/ (2001), идиотическое, но очень популярное творение Paramount. На бумаге бюджет – 94 миллиона долларов, в реальности студия выложила лишь 7 миллионов. Есть такая восхитительная страна Германия, где действуют сверхлиберальные налоговые законы в отношении кинобизнеса. Нужно только, чтобы фильм продюсировала немецкая компания и участвовала в будущих прибылях. Для голливудских адвокатов изобразить такое «участие» – пара пустяков. Студия продает немцам копирайт, а затем немедленно берет его в аренду с опционом выкупить права в будущем. В случае с «Ларой Крофт» Paramount продала копирайт группе немецких инвесторов за те самые 94 миллиона долларов, а затем взяла права в аренду за 83,8 миллиона. Оставшийся студии излишек пошел на зарплату Анджелине Джоли (7,5 миллиона) и другим актерам. Дальше: пользуясь законами другой распрекрасной страны, Великобритании, Paramount нанимает двух британских актеров, снимает в Англии пару сцен и тут же подпадает под налоговые поблажки, позволяющие заключить сверхвыгодную предпродажную сделку с Ломбард-банком. Навар студии – 12 миллионов, которыми она рассчитывается со сценаристами и режиссером. Чтобы оплатить другие расходы, студия заранее продает прокатные права в шесть крупных стран, включая дистрибуцию видеоигр. Предпродажа приносит 65 миллионов долларов. Таким образом, не сняв еще ни одного кадра, Paramount наколядовала 87,2 миллиона «вечнозеленых». Оставшиеся пустяки, меньше 7 миллионов, покрываются продажей телеправ родственному кабельному каналу Showtime (им, как и студией, владеет корпорация Viacom).

По аналогичной схеме студия New Line застраховала себя от рисков при запуске трилогии «Властелин колец» /Lord of the Rings/, используя германский налоговый рай, новозеландские субсидии и предпродажи во все мыслимые страны, включая тропические острова. Такие предпродажные игры возможны только с блокбастерами. С арт-кино манипуляции практически нереальны. Под него банкуют куда осторожнее.

Но и с мегабоевиками можно вляпаться. Как это произошло с Бенджамином Вайсбреном, управлявшим кинопроектами Stark Investments, крупного хедж-фонда с капиталом в 9,4 миллиарда долларов. Вайсбрена утопил «Посейдон» /Poseidon/ (2006), который не стал вторым «Титаником», напоровшись на айсберг зрительского равнодушия. Боссы фонда Вайсбрена уволили, тут же навесив на него разные грешки типа найма частного лайнера для деловых полетов.

Как бы то ни было, сторонние инвестиции в Голливуд сегодня составляют порядка 2,5 миллиарда долларов в год, то есть примерно треть сводного бюджета всех фильмов крупнейших студий. Кстати, европейцам надоело быть статистами в большой американской киноигре. Hollywood Reporter, рупор кинобизнеса, сообщил в марте, что крупнейший инвестиционный банк Dresdner Kleinwort, входящий в империю Allianz, рекрутирует европейских инвесторов для совместного финансирования голливудских фильмов, телешоу и видеоигр. Через Dresdner европейцы уже влили в прошлом году 300 миллионов долларов в Paramount и 600 миллионов в Fox. Как заявила Лора Фазио, заведующая в банке киностратегией, в этом году будет вложено в Голливуд еще больше, причем веерно, сразу в десятки проектов, чтобы снизить долю риска. Dresdner надеется на прибыли от 15 процентов годовых, что выше, чем от операций с акциями и облигациями на западных рынках.