Рецензия на фильм «Убить президента»

Кто из нас хоть раз в жизни не мечтал убить президента? Любого. Войну ведет (как бы во Вьетнаме), терроризм плодит (как бы в Вашингтоне), цены растут (как бы на "Кадиллаки"), работы нет (кроме как бы торговли воздухом), а дети кушать просят. Жена ушла, потом нашла другого, деваться некуда, кредита не дают, все издеваются, включая родного разбогатевшего брата. Раз не дают – можно только издеваться. Система работает только на деньги или на людей с деньгами. На остальных система не работает, а только врет им, врет во главе с этим президентом, который по телевизору поет старые песни о главном. В голове при этом играет музыка Моцарта (Бернстайна), потому что интеллигент был очкастый (или, допустим, усатый). И играл ему Моцарт, играл, пока не доигрался до "Реквиема". По президенту. По начальнику, брату, жене, собаке, себе и детям. Против затравленного состояния нет общего рецепта. Пойти и убить, кстати – тоже выход, особенно если бы все это происходило при Сталине. Шон Пенн стал бы героем, исторической личностью, убей он усатого вождя. Увы, наши на это не способны, а он именно американец, и его Никсон – вполне заурядная сволочь. Тем не менее, желание убийства – лишь мечта маленького человека, поскольку показан классический случай Акакия Акакиевича. Мечта в жизни кончается фантасмагорией. Акакий, к примеру, стал мстить только после смерти.

При этом "Убить президента" имеет дело с реальными событиями. В 1974 году некий Сэмюэл Бикк в Балтиморе действительно попытался покуситься на святое. Какой бы сволочью ни был Никсон, для Америки он – святое. Слишком часто и небезуспешно покушались там на президентов, чтобы за 200 лет не выработался стойкий национальный комплекс: закон есть религия, нарушитель закона – бес, террорист – монстр. Единственное, что в этой ситуации решили сделать создатели фильма – в XXI столетии "конца истории", когда есть только "частная жизнь", попытаться понять монстра как живое частное лицо и вывести: не доводите его, не доводите до греха, ну, пожалуйста. Создатели фильма показывают Сэма Бикка лишь с симпатией и сочувствием, но показывают все той же неумолимой системе. Да, она очень плохая, в XXI веке можно уже говорить не о беллетристике "С меня хватит", а о реальных событиях, и они тоже были плохие. Но другой системы нет, и все равно, как только Сэм на что-то решается – он больше не человек. Именно монстр, просто, по мнению создателей, это имеет две "человеческие" составляющие – полная "плохизна" плюс психзаболевание. То есть в конце концов на все "сочувствие" остается лишь красочная психболезнь, а на самом деле "решившийся" может лишь убивать, недаром ему очень красочно подсовывают собаку.

Только на такой "сбалансированный" расклад не надо брать Шона Пенна. Если артист гениальный, по-настоящему красочно вылезет лишь режиссерская глупость. Пенн сыграл именно интеллигента. Кто-то скажет – "неудачник", "завистник", "слабак". Однако им показаны не неудачи, а чувство собственного достоинства, не зависть, а вера, не медленное схождение с ума, а полное крушение надежд. Даже нелепо: как бы создатели ни старались местами опустить Бикка, намекая на его зацикленность на самом себе, даже на ужине у компаньона (Дон Чидл) его вроде бы обременение посторонних собственными проблемами – только искренность и тонкость, основанные на доверии. Как всякий интеллигент, он думал, что друзьям можно доверять. И детей любил, хоть и не мог уже притворяться белым и пушистым, когда находился в отчаянии. А уж в конце в ресторане с бывшим боссом – и объяснять не надо. Сэм Бикк не убил, потому что не может убить. Вообще. Вот босс как раз может, брат может, жена может, а он – нет. Вероятно, единственный из присутствующих, он – тот, кто в крайнем случае убьет только себя. Это и есть настоящий конец фильма, где дальше – только фантасмагория. Сцена в аэропорту, когда Пенн закидывает голову, сидя в зале ожидания, невозможна, если накануне он действительно убил собаку, а не всего лишь представил это себе. Убийства по Пенну – вообще только представление. Или наоборот: если Сэм Бикк столько поубивал, невозможно все то, что нам показали прежде. Не было интеллигента, Моцарта, цветов и денег для жены, неспособности соврать даже незнакомцу.

Своим исполнением Пенн популярно объясняет, что создатели фильма так ничего и не поняли про Сэма Бикка. Если бы поняли, приняли бы все подряд, без какой-либо психболезни. А так – либо не было человека, либо не было монстра. Все потому, что Нильс Мюллер врет себе столько же, сколько Никсон – ему. Нельзя в настоящем кино и рыбку съесть, и на велосипеде покататься. Или оно ненастоящее, что мы как раз имеем.

Из художественных достоинств хотелось бы отметить лишь новое удачное партнерство Пенна с Наоми Уоттс, как бы закономерно продолжающее их отношения в "21 грамме" /21 Grams/ (2003) Алехандро Гонсалеса Иньярриту.