Страх, ложь и видео: рецензия на фильм «Другой» — камерный хоррор о доме с секретами

Первые минуты фильма Давида Моро, наиболее известного по фильму «Одержимые», напоминают «Паранормальные явления. Дом призраков» (или Deadstream, потому что никакого отношения к вселенной «Паранормальных явлений» картина Джозефа и Ванессы Винтер, конечно, не имеет). После появления ручной камеры, закадрового голоса и лица детектива-любителя, занятого расследованием исчезновения мальчика-подростка близ территории мрачного особняка, кажется, что перед нами знакомый бодрый блогер, который вот-вот снова вооружится скотчем и отправится в очередной раз за счет вирусных видеозаписей реанимировать угасающий блог, но нет, зрителя обманывают: блогеру в маске суждено сыграть свою роль, но далеко не главную. 

Ольга Куриленко в роли Элис на кадре из фильма «Другой»

После известия о таинственной смерти матери Элис (Ольга Куриленко) вынужденно возвращается в родной дом в Миннеаполисе — место, откуда когда-то сбежала, чтобы навсегда вырваться из-под гнета властной родительницы. Она бы и рада подписать необходимые бумаги и покинуть ненавистное пространство, но следствие затягивается, а полиция отказывается выдавать тело для похорон. Потерянные ключи от арендованного авто окончательно приковывают Элис к прошлому. Дом встречает неуютной тишиной, неуправляемой дорогостоящей сигнализацией и зачем-то установленными по всему периметру камерами наблюдения. А ночью становится по-настоящему страшно: Элис начинает подозревать, что в доме есть кто-то еще. 

Хоррор-драма Моро построена на узнаваемых отсылках к жанровому кино разной степени известности — от «Паранормального явления» до «Куклы» Уильяма Брента Белла. Здесь оживают тайны замкнутого пространства, скрытой угрозы и всевидящего ока камеры, фиксирующего не только движение, но и застывшие в ожидании лиминальные пространства. Однако Моро не только пользуется дарами предшественников, но и вплетает в повествование приметы современности. Важным элементом становятся современные технологии: над домом жужжат дроны, помещение утыкано камерами, датчиками и навигаторами, а героиня регулярно обращается к голосовому помощнику. 

Ольга Куриленко в роли Элис на кадре из фильма «Другой»

С первых сцен становится очевидно: у Элис непростые, болезненные отношения с темой материнства. Она настойчиво уходит от разговора о ребенке с возлюбленным Чарли (Филип Шурер), и вскоре становится понятно, что за этим избеганием стоит куда более глубокая драма. Мать на протяжении многих лет подавляла Элис, навязывая ей чуждые стандарты: будь стройной, подчиняйся, улыбайся, будь лучшей и не принимай компромиссов. Элис же мечтала о простом подростковом счастье: бродить по улицам, наслаждаться общением со сверстниками, влюбляться. 

Погружение в прошлое становится осязаемым, когда героиня оказывается в своей детской комнате, кажущейся законсервированной во времени. Мать оставила все, как было при Элис: диваны и кровати закрыты пластиком, шкафы хранят школьную форму и старые видеокассеты, а в потолке над кроватью по-прежнему находится тайник героини, где вот уже 20 лет лежит розовый электронный дневник, внешне напоминающий калькулятор. Его специфика в аудиальности: после ввода пароля можно послушать записи, которые Элис делала, когда училась в школе. Уже тогда она предпочитала голос буквам (Элис превращает в голосовые даже короткие сообщения, когда обменивается информацией с Чарли или коллегой-доктором Коэном, которого Моро использует как чистую функцию). 

Ольга Куриленко в роли Элис на кадре из фильма «Другой»

На первый взгляд кажется, что название фильма до обидного банально, но по мере развития сюжета становится ясно: выбор не был случайным. Однако «Другой» страдает от иной серьезной проблемы — рваного ритма. Многие сцены затягиваются, а затем внезапно обрываются, не успев как следует разогнаться. Фильм не выстраивает плотной атмосферы страха, не замирает в гнетущей тишине, не берет динамикой. Он словно пробует быть одновременно и камерным исследованием травмы, и классическим хоррором, и техно-паранойей, но, так и не выбрав направления, теряет фокус, а следовательно, и внимание зрителя. 

Тех, кто дойдет до финала, ждет сюрприз: развязка не только расставляет точки, но и позволяет в целом иначе взглянуть на работу Моро. Например, несмотря на присутствие в фильме нескольких персонажей, зритель на протяжении всего хронометража видит лишь одно лицо — оно принадлежит Элис. Оказывается, все это время лица остальных фигур были намеренно скрыты: за фильтрами смартфонного приложения, разбитым стеклом камеры, масками, тканями, полупрозрачными перегородками, но за попытками угадать, в какую сторону будет двигаться история, отсутствие долгое время не воспринимается как что-то неестественное. 

И все же, несмотря на череду оригинальных визуальных решений, «Другому» отчаянно не хватает редакторской руки человека, который, взглянув трезвым взглядом, помог бы объединить удачные идеи, выровнять ритм повествования и красиво подвести финальную черту, подарив зрителю цельное и запоминающееся произведение.