Рецензия на фильм «Сумрачный самурай»

японец Ямада всю жизнь снимал самый длинный сериал мирового кино ("Тора-сан") и, закончив его, теперь, в своем 77-м фильме тоже, наверно, неслучайно взялся за историческую прозу.

Конечно, новеллы Сюхея Фудзисавы – не то, что наш интеллигентски-символический Чехов или обожавший его Акутагава Рюноскэ. Но Акутагава покончил с собой как раз в тот год, когда Фудзисава родился, и это рождение, и интонация экранизированных новелл уже как бы включают в себя еще и его жизнь. А действие новелл отнесено как раз к доступному ему времени. Вообще все совпадает просто до смешного – фильм, если посчитать, рассказывает примерно о 1860 годе, когда родился Чехов. У японцев кончалась эпоха Мэйдзи, и в 1867 году, который мелькнет в послесловии, власть сегунов окончательно иссякла.

Кстати, единственный серьезный недостаток "Сумрачного самурая" – что все видимые перемены в жизни интеллигента совершаются в предисловии, послесловии, титрах и закадровом комментарии. В кадре, несмотря на финальный бой, он живет постоянно на одной ноте. Не хотелось бы, чтобы это тоже оказалось характеристикой, да это и неправда. Перемены же были, Ямада, наверно, просто побоялся нарушить интонацию трепетности и хрупкости каждого мига жизни, а зря. Истинный самурай не побоялся бы. С другой стороны, когда Джармуш в "Псе-призраке" все время что-то меняет в жизни Фореста Уитакера, вместо интеллигентности получается голливудский налет на всякое бусидо, что тоже противоестественно.

Достоинства "Сумрачного самурая" – в артистах и показанном материальном мире. Без особого взгляда, без зернистости, соляризации, "догматической" камеры быт японцев, материи, их окружавшие, в XIX веке сами по себе были одухотворенные. Сейчас евроремонт требует квартир-студий, шкафов-купе, мало мебели, много удобств типа пола с подогревом, а у них так исторически сложилось. Мягкий климат, земля всегда теплая, дом имеет одну задачу – вписаться в дождливый пейзаж. Одевались все тоже по сути современно, то есть знаково и одинаково. Штаны хакама, носки с кожаной подметкой – все отдельная песня. Но при этом носки могут рваться и быть грязными, и тут и начинаются отношения самураев между собой, то есть образчик интеллигентности.

Красивый артист с неглупым лицом Хироюки Санада в порванном кимоно абсолютно сливается с образом порядочного человека. Не может он подсуетиться, прогнуться и лизнуть, чтобы зарабатывать 150 коку риса в год вместо жалких пятидесяти. Жена когда-то пилила? Он вкалывал ей на лечение, лез в долги, но учел. Умерла жена от чахотки? Он вкалывает на двух малолетних дочек и мать-маразматичку, расплачивается с долгами, но жениться больше не вправе. Красивая артистка Риэ Миядзава в дорогостоящих кимоно тоже учитывает все, что можно. Смотрите сами, чего я буду рассказывать? Естественно, что на них все наезжает и наезжает неинтеллигентная, неподлинно самурайская "общественная жизнь". Даже бусидо можно извратить так, что эпохе сегунов придет конец. Но, хотя до конца фильма подлинный самурай Сэйбэй (Санада) не дожил, каждому бы столько счастья, сколько ему досталось. Вот, не взирая на вздувшиеся трупы в речке, жутких жлобов-сослуживцев в замке и долгое ожидание своей Томоэ (Миядзава).

Между прочим, фильм рекламируется как апология очередного "поединка на мечах" – ах, полчаса поединка, ах, длинный меч, ах, короткий меч, и даже в роли противника – великий Мин Танака (авангардный танец буто). Но не ради драки затеяна вся бодяга на два с лишним часа – тогда надо бы первые полтора просто отрезать без жалости. Может, двенадцать наград своей Киноакадемии "Сумрачный самурай" получил лишь за опровержение неопровержимой истины: "Чтобы победить, я должен быть в совершенно дикой ярости и с глубоким презрением относиться к собственной смерти, а я к этому не готов". Он залез в те самые сложности, когда невозможность быть самураем и является бытием им и приводит к победе, которую невозможно присвоить.

Это не демагогия.

Текст: Екатерина Тарханова