Рецензия на фильм «День, когда Земля остановилась»

Инопланетянин Клаату и боевой робот Горт дважды посещают Землю по поручению внеземных цивилизаций с более высоким уровнем развития: в фильме 1951-го года – чтобы остановить атомную войну, и в 2008-м – чтобы уничтожить глупое человечество ради спасения планеты.

У ремейков голливудской классики сложилась двусмысленная репутация. С каждым годом студии спонсируют их все с большим энтузиазмом и размахом. Вредные критики воспринимают это как отличный повод пнуть новодел ногой и еще раз превознести оригинал. Зрители, далекие от этой кухни, платят в результате дважды. Сначала за «новый фильм с Киану Ривзом». Потом – за DVD с расхваленным шедевром старой школы, переизданным чаще всего под крышей той же студии.

Нам, впрочем, повезло: в одну коробку издатели положили оба фильма сразу, поменяв лишь порядок слов в названии. «День, когда Земля остановилась» хорошо иллюстрирует эту ситуацию любви-ненависти к ремейкам. Так, критики, выступив единым фронтом, оценили фильм на тройку с минусом.

А вот касса не подвела: картина с долгожданным Киану Ривзом окупилась в мировом прокате трижды. И с такой кредитной историей Дерриксон уже получил аванс на экранизацию «Гипериона» Дэна Симмонса – популярного космоэпоса, чьи фанаты уже и не мечтали, что Голливуд, не жалующий современную научную фантастику, когда-нибудь за него возьмется.

Однако, в отличие от «Гипериона», детище Роберта Уайза мало к чему обязывало тех, кто решил остановить Землю повторно. Классика? Безусловно. Популярная? Вряд ли. Лента 1951 года была известна разве что эрудированным знатокам, несмотря на почти повсеместное упоминание в первых десятках «лучших научно-фантастических фильмов всех времен». Собственно, Дерриксон, большой поклонник старой версии, сам признался в интервью, что никогда не согласился бы на переделку, будь пришелец Клаату и робот Горт знакомы современному зрителю так же хорошо, как, скажем, «Волшебник из страны Оз». Авторы, таким образом, были вольны трактовать оригинал в достаточно широком диапазоне без риска быть схваченными за руку.

Тем более удивительно, что они этой возможностью не пользовались, оставив практически без изменений сюжет и общую композицию исходника. И даже несколько переборщили, воспроизведя один к одному некоторые сцены. Когда, например, пришелец Киану Ривза, вооружившись мелком, решает на доске неравенство, поставившее в тупик нобелевского лауреата, он похож на старомодного марсианина, решившего подискутировать с Эйнштейном. Таким же старорежимным выглядит в новой версии и грозный Горт. В индустриальных 50-х неуклюжая железяка с мигающей лампочкой во лбу смотрелась очень убедительно.

Сейчас, несмотря на внедренные в робота продвинутые нанотехнологии, Горт попал на корабль Клаату явно по ошибке: зачем пришельцу, умеющему принимать любую органическую форму, таскать за собой громадное антропоморфное устройство, спроектированное при царе Горохе? Дело даже не в надругательстве над логикой, а в чувстве стиля. Так, фильм Уайза хвалили за документальность, парадоксально, но органично сочетавшуюся с футуризмом. У Дерриксона естественного сочетания постиндустриального хай-тека и совершенно комиксных ходов, уместных скорее во вселенной «Марвел», не получилось.

Увы, но это еще одно свидетельство, что голливудская фантастика слишком увязла в комиксах, так и не выработав новых, адекватных духу времени приемов, соединяющих невозможное с возможным, то есть будущее с настоящим. А это – основная формула хорошего научно-фантастического фильма.

Поэтому и в современного Клаату, прилетевшего на Землю в модной биосфере, веришь как-то меньше, чем в Клаату, приземлившегося полвека назад на вашингтонскую лужайку в допотопной летающей тарелке. Тогда все хотели, чтобы добрый миротворец со звезд, предотвративший атомный конфликт между державами, поскорей вернулся. Сейчас, с трудом выпроводив с планеты этого угрюмого несговорчивого мизантропа, уже не хочется иметь с ним и с защитниками природы вообще ничего общего. В 1951-м день, когда Земля остановилась, стал для всех уроком. Сегодня он выглядит недоразумением. Еще одним пустым днем в истории кино.