Любимое кино. Красота по-американски

После многих лет работы журналистом мужчина средних лет «взбрыкивает» и решает уволиться. Когда он объявляет об этом начальнику, он также напоминает, что знает, что один из их боссов потратил на проститутку 50 тысяч долларов из корпоративного бюджета. В обмен на свое молчание герой требует годовую зарплату. Когда шеф ему отказывает, он обещает подать на начальника в суд за сексуальное домогательство. Мол, тот требовал, чтобы герой оказывал ему сексуальные услуги. Сдавшись, начальник называет его «извращенцем». В ответ герой замечает: «Нет, я лишь обычный парень, которому нечего терять».

1999-й был годом многих замечательных картин – от киберпанковского блокбастера «Матрица» до контркультурного хита «Бойцовский клуб». Борьба за «Оскары» после окончания года была более чем острой, и победителем в ней вышел фильм, который на первый взгляд был камерной постановкой, интересной лишь узкому кругу ценителей артхаусных драм. Однако его внушительные сборы, пять «Оскаров» и широкое обсуждение по всей стране наглядно показали, что те, кто заранее списал картину, жестоко ошиблись. Поставил этот фильм кинорежиссер-дебютант Сэм Мендес, а назывался он «Красота по-американски».

Придумавший «Красоту» сценарист Алан Болл не собирался становиться кинодраматургом. В колледже он учился на сценического актера, а после вуза Болл нашел себя в сочинении пьес. Однако он быстро обнаружил, что дело это увлекательное, но едва оплачиваемое. Особенно когда начинаешь даже не в Нью-Йорке, а во Флориде (Болл окончил университет этого штата). Понятно, он быстро перебрался туда, где его профессия была хоть кому-то нужна. Но даже на Манхэттене Болл был не особенно востребован. Зато им заинтересовались на ТВ. И когда ему в 1994 году предложили работу сценариста в команде ситкома «Грейс в огне», он был вынужден согласиться и перебраться в Лос-Анджелес. Хотя Болл не любил не только ситкомы, но и телевидение как таковое.

По воспоминаниям Болла, год, проведенный за кулисами «Грейс», был худшим в его жизни. Почувствовав свое влияние на площадке, ведущая актриса Бретт Батлер в то время перестраивала шоу под себя, и крайними в ее войне с продюсерами часто оказывались сценаристы, вынужденные раз за разом переписывать серии в зависимости от того, кто в тот момент побеждал. Это была отличная профессиональная практика, но чудовищные условия для работы, и Болл был ничуть не разочарован, когда год спустя его не пригласили работать над третьим сезоном.

Следующим местом работы сценариста был ситком «Сибилл» с Сибилл Шеперд из «Детективного агентства “Лунный свет”». Там повторилась та же история, что и за кулисами «Грейс», – непрерывная война между ведущей актрисой и продюсерской командой. За три года, что Болл провел в «Сибилл», звезда выжила трех исполнительных продюсеров, и это была лишь вершина айсберга! К концу срока сценарист чувствовал себя совершенно вымотанным. Он хотел заняться чем-нибудь другим, и он даже сменил представляющее его агентство, так как чувствовал, что его прежний агент видел его лишь в качестве телеавтора.

Уловив прозрачный намек, новый агент посоветовал Боллу написать киносценарий. Не для обязательной экранизации – просто для того, чтобы было что показывать продюсерам и режиссерам. Мол, «есть у меня отличный автор, и он пишет вот такие замечательные вещицы. Нет ли у вас для него работы?». Подумав, Болл предложил агенту на выбор три сюжета. Первые два были стандартными сюжетами романтических комедий, а вот третий был тем, что вскоре лег в основу «Красоты по-американски». Агент посоветовал Боллу превратить в сценарий именно этот замысел, так как видно было, что он автору интереснее всего.

Идея «Красоты» у Болла появилась еще в 1992 году, за пять лет до начала работы над сценарием. В то время нью-йоркская пресса наперебой освещала скандальнейшую историю о 17-летней девушке, которая тяжело ранила и едва не убила жену своего 35-летнего любовника. Отрицать преступление было бессмысленно, и Эми Фишер, подписав признание, получила «от 5 до 15» лет тюрьмы (в итоге она отсидела 7 лет и позднее стала порноактрисой). Ее любовник получил полгода за секс с несовершеннолетней. Понятно, пресса устроила из этой трагедии настоящий цирк, но Болл почувствовал, что за скабрезными деталями и «мыльно-оперными» интригами прячется серьезный, трагичный сюжет. Он попытался выявить его и превратить в пьесу, но затем счел, что для театра его затея не подходит. Поэтому Болл забросил «Красоту» в дальний ящик – пока не осознал, что из нее можно сделать трагикомический киносценарий.

Чем дольше автор работал над «Красотой», тем дальше он уходил от некогда вдохновившей сюжет реальной истории и тем больше он вписывал в сценарий своих собственных мыслей, наблюдений и рассуждений. В частности, персонаж по имени Рикки – бойфренд дочери главного героя – был отчасти альтер эго Болла в юности. Сам будучи открытым геем, сценарист подозревал своего отца в «альтернативной» ориентации, и он полагал, что их постоянные трения были проявлением зависти человека, скрывающего свою истинную суть, к своему сыну, который живет как живется. По тому, как Болл изобразил мистера Фиттса, мелкого тирана и поклонника нацизма, можно представить себе, какие «теплые» чувства он испытывал к отцу.

В свою очередь, главный герой, журнальный автор Лестер Бернэм, был альтер эго Болла в зрелости, раздосадованного из-за того, что он потратил годы на ненавистную ситкомную работу. Начиная картину как презираемый женой и дочерью недотепа, Бернэм влюблялся в несовершеннолетнюю подругу дочери не потому, что был «лолитолюбом», а потому, что подсознательно хотел вернуться в беззаботную юность и начать жизнь заново, с чистого листа. И его противозаконная страсть придавала ему силы, чтобы послать подальше начальство, прекратить подчиняться жене, купить эффектную машину и заняться спортом («Молодые девушки любят подтянутых мужчин!»). Впрочем, это был скорее пародийный бунт против норм «сабурбии» (то есть респектабельной жизни в пригородах для среднего класса), чем реальный радикальный протест в духе «Бойцовского клуба».

Раскрывая в сценарии свои собственные переживания, Болл срывал маску не только с Лестера. Все основные герои фильма к концу оказывались не теми, кем представали на первый взгляд. Распутная чирлидерша оказывалась стеснительной девственницей, а бравый военный пенсионер Фиттс – тайным геем, нацистом и убийцей. Жена Бернэма, представляющаяся успешным риелтором, не могла продать ни одного дома, ее пропитанная сарказмом дочь находила в себе романтичную душу, а вышеупомянутый Рикки, поначалу кажущийся психом и потенциальным маньяком, ближе к финалу представал не по годам рассудительным молодым человеком и тонким ценителем красоты, способным обнаружить ее, например, в «танце» пустого пластикового пакета, несомого порывами ветра (Болл как-то раз сам был надолго заворожен этим простым, но неожиданно пронзительным зрелищем).

Болл так увлекся сценарием, что к концу работы, в феврале 1998 года, он сам вынужден был его сократить, чтобы не превратить «Красоту по-американски» в трехчасовую эпопею. Когда Болл показал текст своему агенту, тот пришел в такой восторг, что сразу же бросился организовывать встречи со студиями, которых «Красота» могла заинтересовать.

Сценарист воспринял известие об этом скорее с ужасом, чем с надеждой. Больше всего он боялся, что сценарий купят, а потом полностью перепишут – или по крайней мере отсекут все острые углы вроде трагического финала или привязанности героя к школьнице. Поэтому Болл почти сразу сказал агенту, что не хочет, чтобы сценарий был продан тому, кто больше заплатит. Важнее всего для него была готовность экранизировать «Красоту» с минимальными правками. А если при таком условии проект никого не заинтересует – что ж, так тому и быть. Сценарий ведь писался не для продажи.

Когда Болл узнал, что «Красотой» заинтересовался Стивен Спилберг, один из тогдашних боссов студии DreamWorks, сценарист воспринял это как шутку. Он не мог поверить, что режиссер знаменитых семейных лент возьмется продюсировать такое саркастичное и мрачноватое кино, как «Красота». Но это была не шутка. Спилберг, который снимает вполне определенные фильмы, но как продюсер работает над самыми разными проектами, в самом деле искренне увлекся «Красотой». И в апреле 1998 года DreamWorks купила сценарий за 250 тысяч долларов, рассчитывая снять картину за 6-8 миллионов долларов. Заметим, что обычно студии в таких ситуациях лишь оформляют опцион и выплачивают полную цену за текст только после того как окончательно решают, когда фильм будет снят и кто над ним будет работать. Если студия сразу платит за сценарий, это значит, что она в него безоговорочно верит.

Как Болл и боялся, имя Спилберга-продюсера привлекло несколько знаменитых режиссеров, и каждый из них на собеседовании первым делом заговорил о том, как он изменит сценарий в соответствии со своими вкусами. Один из них, например, предложил превратить Рикки из несколько стеснительного парня, который наблюдает за дочерью соседа и украдкой снимает ее на видеокамеру, в настоящего «сталкера» (в американском смысле слова), оборудовавшего соседский дом скрытыми камерами, чтобы видеть каждый шаг Джейн. Болл был в шоке, но никак не мог повлиять на «кастинг» постановщика. Те более когда «Красотой» интересовались режиссеры первой величины.

К счастью, никто из них не смог заняться фильмом из-за перегруженного расписания. Тем временем британский театральный режиссер Сэм Мендес на время перебрался в Нью-Йорк, чтобы возглавить работу над новой бродвейской постановкой мюзикла «Кабаре» (ранее Мендес поставил «Кабаре» в Лондоне). Его американский агент воспользовался этим, чтобы попытаться сосватать Мендеса в какой-нибудь кинопроект, и «Красота» привлекла внимание постановщика, обожавшего картину Вима Вендерса «Париж, Техас» – одну из самых известных артхаусных лент об Америке из числа созданных неамериканскими творцами. Мендесу захотелось попробовать себя в отображении американского пригородного мира, который он, житель английского мегаполиса, обычно видел лишь в голливудских лентах.

Понятно, Мендесу, новичку в кино, пришлось приложить некоторые усилия, чтобы убедить функционеров DreamWorks, что ему можно поручить «Красоту» и что он снимает полноценный фильм, а не киноспектакль, ограниченный доступными театральному режиссеру художественными ходами. Уговаривать, впрочем, пришлось не всех. Спилберг, видевший его визуально насыщенные постановки «Кабаре» и «Оливер!», поверил в Мендеса практически сразу, а Болл был в восторге от возможности поработать с театральным режиссером, которые, как он хорошо знал, с большим уважением относятся к драматургам, чем кинопостановщики. И действительно, Мендес в дальнейшем работал в постоянном контакте с Боллом, и сценарист был на площадке почти на всем протяжении съемок (Болл пропустил лишь два съемочных дня). При этом он не только наблюдал за процессом, но и вносил небольшие правки в текст и помогал актерам с пониманием их «сверхзадачи» в наиболее сложных сценах.

Как и в случае с режиссерами, во время подбора актеров продюсеры DreamWorks сразу начали примериваться к звездам калибра Брюса Уиллиса и Хелен Хант. Боллу от этого хотелось биться головой об стенку – он представить себе не мог Уиллиса или Кевина Костнера (еще одного кандидата) в роли Лестера Бернэма. И по своей работе на ТВ он отлично знал, что чем звезднее актер, тем проще ему настоять, чтобы сценарий был переработан в расчете на него.

Мендес, впрочем, тоже не хотел связываться с «кумирами», которые перевесили бы его дебютантский режиссерский авторитет. Поэтому он предложил роль Лестера Кевину Спейси, который ему очень понравился в «Семи» и «Подозрительных лицах». Мендесу ясно было, что Лестера должен играть человек с внутренней силой, который, однако, будет достоверен в роли забитого недотепы. Спейси был очень удивлен, что ему предлагают роль главного героя, а не злодея, и он сразу зацепился за этот шанс. Ведь Лестер был ему куда ближе духовно, чем маньяки-убийцы и криминальные «авторитеты».

В свою очередь, роль Кэролайн Бернэм, жены Лестера, получила Аннетт Бенинг (номинантка на «Оскар» за роль второго плана в «Кидалах» Стивена Фрирза), и Мендес был так уверен в своем выборе, что предложил актрисе работу без предварительного согласования с продюсерами. Те сперва обиделись, но затем согласились, что Кэролайн должна играть актриса стильная, но более холодная, чем «суперобаяшка» Хант или кто-то вроде нее. Кроме того, Спейси и Бенинг казались правдоподобной семейной парой из среднего класса.

После того как продюсеры согласовали исполнителей двух главных ролей, они выдали Мендесу карт-бланш на приглашение прочих актеров, и он к началу ноября 1998 года нанял Тору Берч («Игры патриотов», «Прямая и явная угроза»), Мену Сувари («Американский пирог») и фактического дебютанта Уэса Бентли (будущего Сенеку из «Голодных игр») на роли Джейн Бернэм, ее подруги Анжелы Хейс и ее бойфренда Рикки Фиттса. Поскольку Берч в то время была несовершеннолетней (в год выхода фильма девушке исполнилось 17 лет), ее родители должны были одобрить ее появление на экране полуобнаженной. Проблем с этим, впрочем, не возникло – родители Берч в свое время были порноактерами, и они познакомились на съемках знаменитой «Глубокой глотки».

Родителей Рикки сыграли Крис Купер (будущий лауреат «Оскара» за «Адаптацию») и Эллисон Дженни из сериала «Западное крыло». Изначально у них было довольно много реплик, но Мендес и Болл обнаружили, что эта пара столь талантлива, что удивительно многое может выразить без слов, одними выразительными взглядами и жестами. Поэтому Дженни в итоге сыграла почти бессловесно, а Купер говорил лишь тогда, когда нельзя было обойтись без его реплик.

Наконец, любовника миссис Бернэм и ее конкурента по риелторскому бизнесу Бадди Кейна сыграл Питер Гэллагер (будущий ключевой актер сериалов «Одинокие сердца» и «Тайные связи»), а геев Джима Олмайера и Джима Беркли изобразили Скотт Бакула из сериала «Квантовый скачок» и Сэм Робардс из «Высокой моды» (этот актер преимущественно известен как сын легендарной звезды Лорен Бэколл). Изначально у Джима и Джима были довольно большие роли, но в итоге их участие в «Красоте» свелось к забавному камео. Болл вписал их в сюжет, поскольку хотел показать столь же скучных и респектабельных геев, какими обычно бывают «натуральные» состоятельные пары из пригорода.

По театральной привычке Мендес перед началом съемок провел двухнедельные репетиции. Они были не столь формальными, как обычно в театре, и актеры не были обязаны посещать каждую из них, но Мендес все же постарался их использовать, чтобы помочь звездам войти в свои образы и нащупать подходящие для совершенствования сценария импровизации. Кое-что из того, что родилось во время репетиций, в самом деле было использовано во время съемок.

Особенно тщательно режиссер работал со Спейси. Они вместе изучали игру Джека Леммона в «Квартире», классической трагикомедии 1960 года об «офисном планктоне». Мендесу очень нравилось, как Леммон балансирует на грани «человека из толпы» и «героя, заслуживающего зрительского внимания».

Болл тем временем подготовил съемочную версию сценария. В частности, он к этому времени отказался от кульминационной сцены секса Лестера и Анжелы. Сценарист пришел к выводу, что герой должен отказаться от предлагающей ему себя девушки, чтобы почувствовать себя наконец не великовозрастным «школьником», а взрослым мужчиной, отцом ровесницы Анжелы. Пошел под нож и армейский флешбэк Фиттса, из которого ясно было, что персонажа Купера всегда влекло к мужчинам. Поскольку это был единственный флешбэк в фильме, Болл решил без него обойтись и сделать истинные пристрастия Фиттса сюрпризом для кульминационных сцен.

Окончательно согласованный бюджет картины составлял 15 миллионов долларов – при том, что Спейси, Бенинг и легендарный оператор-постановщик «Бутча Кэссиди и Санденса Кида» Конрад Холл согласились работать за меньшие, чем обычно, деньги. Мендес получил минимальный режиссерский гонорар по правилам голливудской режиссерской гильдии – 150 тысяч долларов. После вычитания агентской комиссии и налогов его банковский счет увеличился всего на 38 тысяч долларов.

Съемки картины заняли 50 дней. Они проходили с декабря 1998 года по февраль 1999 года в павильонах студии Warner в калифорнийском городе Бербанк и в состоятельных пригородах Лос-Анджелеса. Дома Бернэмов и Фиттсов находились на территории студии Warner, в ее «бутафорском городе», некогда построенном для студийных уличных съемок. Естественно, для нужд картины эти дома были перестроены и переоборудованы.

Хотя «Красота» была почти исключительно разговорным проектом, у Мендеса, оператора Холла и художницы-постановщицы Наоми Шохан было много работы. Они продумывали каждую деталь кадра, чтобы даже самые простые сцены несли определенный художественный смысл. Так, одной из визуальных тем картины были поперечные полосы-решетки, подчеркивающие, что все герои заперты в психологических тюрьмах, из которых некоторые из них по ходу действия вырываются. Поэтому, если приглядеться, в фильме можно увидеть немало решетчатых образов, будь то жалюзи на окнах или определенным образом сложившиеся тени.

Поскольку Мендес ранее в кино не работал, он рассматривал ветерана Холла как своего наставника и не стеснялся просить пояснений, если Холл использовал незнакомый термин или задавал режиссеру профессиональный вопрос, над которым тот никогда прежде не задумывался. Естественно, при таком подходе к работе многие операторские и осветительные решения были продиктованы Холлом. Мендес лишь спрашивал, что в той или иной сцене можно сделать, и затем указывал, чего Холл должен добиться.

Одним из визуальных правил картины был почти полный отказ от алого цвета. Этот тон был зарезервирован для сцен фантазий Лестера, в которых Анжелу осыпают символизирующие страсть розовые лепестки. Некоторые из этих лепестков были реальными, некоторые – нарисованными на компьютерах. Вообще, для фильма было создано несколько спецэффектных сцен – так, в начале картины Лестер должен был летать над городом. Но уже в ходе монтажа Мендес от некоторых из них отказался, чтобы не перегружать картину, задуманную как преимущественно минималистское полотно, сконцентрированное на переживаниях героев.

По той же причине Мендес во время монтажа выбросил из картины сцены суда и «медиа-цирка». Болл, до последнего сохранявший в сценарии сюжетную параллель с некогда вдохновившим «Красоту» реальным процессом Эми Фишер, начинал и завершал ленту арестом и судом (мистер Фиттс не только убивал Лестера, но и подставлял своего сына и Джейн Бернэм). Во время работы над сценарием Боллу очень хотелось, чтобы фильм завершился не моральным уроком, как эпизод ситкома, а нигилистским: «Нет правды на земле» (ни в чем не виноватые Джейн и Рикки оказывались в тюрьме, а Фиттс уходил от наказания). Мендес, однако, счел, что вопрос о том, будет ли кто-нибудь наказан за убийство Лестера, не имеет никакого значения для сути картины, и потому судебное обрамление основного действия можно было безболезненно вырезать.

Болл не сразу, но согласился с этим решением. В конечном счете фильм у Мендеса получился более оптимистичным, более романтичным и менее сатиричным, чем задумывал сценарист. В то время как основной темой сценария были маски, которые носят американцы, фильм был более заинтересован в лицах, скрывающихся под ними, и во внутренней красоте даже таких омерзительных типов, как мистер Фиттс. Это был вполне естественный тематический переход. Фильм, вероятно, был бы злее, если бы его снимал не иностранец, а человек вроде Болла, в детстве почувствовавший американские пригороды на вкус.

Сам сценарист, впрочем, признал, что в руках Мендеса его проект стал сильнее, глубже, художественно сложнее… И коммерчески сильнее. В то время как родственный если не по накалу страстей, то по сатирическому духу «Бойцовский клуб» собрал в прокате в 1999 году 100 миллионов долларов, вышедшая в прокат 17 сентября 1999 года «Красота по-американски» заработала 356 миллионов (при, напомним, 15-миллионном бюджете). При этом начальный прокат был ограниченным – лента попала в большинство кинотеатров страны, лишь когда стало ясно, что ее сочетание драмы, юмора и «приемлемой» экстремальности (заигрывание с несовершеннолетней девушкой и так далее) идет у зрителей на ура.

Дальнейшие продажи на видео были не столь впечатляющими, но за это в ответе не создатели фильма, а DreamWorks и торговая компания Blockbuster Video. Поскольку они не договорились о выгодном для Blockbuster контракте, продавец видео намеренно саботировал «Красоту» – например, завозил в салоны лишь небольшое число копий и не выставлял их на видное место на стендах.

Если зрители картину любили, то критики ее просто обожали. Ни об одном американском фильме не писали в 1999 году так хорошо, как о «Красоте», и это наверняка повлияло на результаты «Оскара». Хотя, конечно, представители DreamWorks не сидели сложа руки в ожидании церемонии. Годом ранее спилберговский «Спасти рядового Райана» проиграл «Влюбленному Шекспиру», и студия сделала все возможное, чтобы это оскорбительное фиаско не повторилось. И в 2000 году удача DreamWorks улыбнулась. «Красота» получила «Оскары» в категориях «лучший фильм», «лучший режиссер», «лучший ведущий актер» (Спейси), «лучший оригинальный сценарий» и «лучшая операторская работа». Второй по числу «Оскаров» в тот год была «Матрица», собравшая четыре «технические» статуэтки. Прочие конкуренты «Красоты» остались далеко позади.

Как это порой случается с триумфаторами «Оскара», со временем «Красоту» стали называть «перехваленной» и «переоцененной». Действительно, вполне можно поспорить с тем, что лента Мендеса была лучшим американским полотном 1999 года. Но это все же замечательное кино, неожиданно компетентное и изящное для творения сценариста и режиссера, прежде не работавших в кино. И, конечно, справедливо, что из всех остроумных фразочек ленты чаще всего цитируют слова Лестера о том, что он – обычный парень, которому нечего терять. И дело тут не только в том, как хорошо звучит эта фраза, но и в том, что Кевин Спейси в фильме в самом деле выглядит как «обычный парень», пока не начинает качаться (актер в самом деле по ходу съемок набрал неплохую форму). Спасибо Мендесу за то, что настоял на приглашении Спейси. Только подумайте, как фальшиво звучали бы эти слова, если бы «обычным парнем» назвал себя Кевин Костнер! Или, паче чаяния, Брюс Уиллис…