Трудно быть ангелом: рецензия на фильм «Асфальтовые джунгли» с Шоном Пенном и Таем Шериданом

Молодой Олли Кросс (Тай Шеридан) работает на скорой помощи, отправляясь на вызовы вместе с опытным наставником Джином Рутковски (Шон Пенн). Оба пустили личную жизнь под откос, зато всецело отдались ночной рутине поездок в захолустные и преступные кварталы Нью-Йорка. Тяжелая работа чревата эмоциональным выгоранием и, главное, не терпит ошибок. Однако от промахов не застрахованы даже такие матерые профессионалы, как Джин, спасающий больных и раненых еще со времен 11 сентября. 

Шон Пенн в роли Джина на кадре из фильма «Асфальтовые джунгли»

Ночной триллер «Асфальтовые джунгли» (никакой связи с популярным нуар-фильмом 1950 года) – запоздалый шлейф прошлогоднего кинофестиваля в Каннах. На смотре картина Жан-Стефана Совера прошла едва замеченной, получив довольно нейтральный, если не критический прием. Сегодня на парамедиков можно посмотреть в качестве жанровой диковинки – они не такие частые гости экранов, как, скажем, полицейские на посту, однако что те, что другие одинаково пятнают себя в городской грязи, катаясь по неблагополучным кварталам. Так из ангелов-хранителей, повязанных клятвой Гиппократа и готовых спасать людей (дело нелегкое и безвозмездное – пациенты иной раз благодарностями не осыплют, да и начальник станции тоже) велик соблазн пасть, поддаться гневу или еще хуже – возомнить себя богом, решая, кому жить, а кому в катафалк. 

Много ума не надо, чтобы сопоставить работу парамедиков с ангельской миссией и нашпиговать кадр библейскими образами – фильм Совера метафоры воспроизводит буквально. А для пущей важности использует лобовую иконографию: вот после очередной смены с выковыриванием пуль Олли – ангел на грешной нью-йоркской земле – идет в куртке с принтом крыльев. А его тесную халупу где-то в глубине Чайнатауна украшает картина с архангелом Михаилом. Грязный реализм на контрасте с религиозным преображением – почерк, достойный оптики Мартина Скорсезе или Пола Шредера, и во многом «Асфальтовые джунгли» действительно выглядят как очередной адский репортаж из злополучного Большого Яблока (как и Де Ниро для «Таксиста», Пенн с Шериданом вживались в образы медбригады на опыте реальных ночных поездок). Но цели у картины Совера куда более приземленные. Если Скорсезе со Шредером предпочитали исследовать психические миры одиночек, то здесь нам выдают грубый, беспредпосылочный реализм ради него же самого – в Нью-Йорке «Асфальтовых джунглей», кажется, не осталось ничего хорошего: только кварталы, состоящие из вооруженных латиносов, окровавленных бандитов, уличных психопатов-матершинников и просто домашних татуированных садистов. Другие фельдшеры – и те подонки, ничем не отличающиеся от геттовских задир (внезапное колоритное появление Майкла Питта).

Тай Шеридан в роли Олли на кадре из фильма «Асфальтовые джунгли»

Вопль отчаяния, слышимый из неоновых джунглей, быстро раздражает уши. Но чем картина может безусловно похвастаться – это особым нервом, который находит режиссер для рисунка дежурных ночей. Фиксация сцен почти репортажная, в кадре постоянно что-то мельтешит, наполняя все оглушительным звуком сирен и суматошными криками, – если совсем недавно смотрели «Медведя», то гарантированно сработает дежавю, ведь стилевой подход один в один. А еще это прямо как «Патруль» и «Французский связной», только про броманс людей, работающих под богом врачевания Асклепием. У молодого Шеридана и зрелого Пенна есть какая-никакая химия, да и привычная диспозиция ученик-учитель здесь регулярно опрокидывается человеческим фактором (худшее, если так подумать, слово для медицины) – врачеватели рискуют нарушить священное «не навреди» в отношении не только пациентов, но и себя. Суицидальные настроения среди работников, задушенных спертым воздухом криминальных ночей, – обычное дело. 

При наличии жанрового нерва «Асфальтовым джунглям» все-таки не хватает какой-то двигательной опоры. Да, реальность парамедиков страшна и незавидна, от самоуправства до противостояния богу – один неловкий шаг, ну и штучным проявлением добра все равно общие страдания мира не перечеркнешь. Когда Соверу нечего добавить, он предлагает аранжировать историю до высоких, почти библейских звучаний – и здесь просчитывается, перегружая картину. Такому реализму религиозная натуга ни к чему, да и «Золото Рейна» Вагнера к поездкам кареты тоже вставлять не обязательно – жизни страдающих спасают сирены.