Интервью с Ольгой Куриленко

В прокат выходит израильский фильм «Стены» /Kirot/ (2009), в котором Ольга Куриленко играет украинскую девушку Галю, пытающуюся сбежать из израильского борделя, где ее, как и других проституток из Восточной Европы, держат практически в рабстве. Бандиты-сутенеры ее ловят и предлагают выход – ей вернут паспорт и заработанные деньги, если она станет киллером. При этом ее соседка по дому в неблагополучном районе – продавщица в магазине, которую избивает собственный муж. Чудовищное насилие бандитов-сутенеров в артхаусном стиле рифмуется с повседневными побоями обитателей малогабаритных квартир с пузырящейся краской на стенах, и сбежать из этого ада они могут только вместе.

- Вы вот уже в третьем фильме играете очень воинственную девушку, с оружием, с волей к убийству и победе. Вы выбираете именно такие роли?

- Нет, это случайно получилось. Я этой воинственности не ищу. Что мне было интересно в роли Гали – это переживания моей героини, эмоциональные прежде всего. И все, через что она проходит. Я поняла, что над этой ролью придется много работать. Этим она меня и привлекла, а не тем, что она какая-то такая, активная.

На самом деле это совпадение, что у меня все фильмы как-то связаны с экшном. Вот мои следующие два проекта будут совершенно другие. Я, например, снимусь у Теренса Малика в такой любовной трагедии. Не могу пока ничего подробнее рассказать.

- Давайте еще про эту девушку поговорим. Ей приходится быть скрытной, она почти не демонстрирует эмоций. Как такое играть? Вы же внешне ничего не можете показать, а при этом внутренняя жизнь у нее как-то идет…

- Для меня самое главное, когда играешь какого-то персонажа – быть им.

- То есть вы побывали девушкой, которую вывезли с Украины, заставили заниматься проституцией и убивать людей?

- Да. Я почувствовала себя в ее шкуре, почувствовала, что значит быть в ее положении. Если чувствуешь это внутри – это потом, мне кажется, видно снаружи. Я никогда не думаю о наружном результате, если чувствуешь это внутри, это все равно видно.

- Вы два месяца снимались в Израиле Как вам там работалось?

- Мне понравилось. Мне очень понравились люди. Они такие энергичные, такие открытые, такие экстраверты. Все чувства напоказ. Сразу видно, когда они недовольны чем-то, видно, когда они радуются, они ничего не прячут, не холодный народ.

- А как вы думаете, домашнее насилие может быть связано с тем, что люди более экстравертны?

- Нет, кстати. Даже наоборот, мне кажется. Если человек репрессирует какое-то чувство, то это ненормально. Это должно где-то выходить. Как часто люди, которые совершают какие-то невообразимые вещи… окружающие никогда не могли даже подумать, что они вот такие. Мне кажется, чем больше ты экстраверт, тем более ты упиваешься жизнью. Если люди прячутся, репресируют, от этого становятся несчастным. Вы не согласны?

- Я не знаю, честно говоря. Эта история это такая загадка для меня, с насилием в семье…

- В каком смысле загадка?

- Я не представляю, что должен думать мужчина, для того, чтобы такое сделать со своей женщиной.

- Но вы согласны, что оно существует?

- Конечно согласен. Я знаю таких людей, у меня есть знакомая, она как раз развелась.

- А многие остаются, потому что боятся уйти, многие девушки боятся одиночества, многие предпочитают лучше быть битой, чем одной.

- Есть еще русская пословица «Бьет – значит любит»…

- Да, но я в это не верю.

- А вы готовились специально к этой роли? Вам показывали израильское дно? Как устроен притон?

- Я очень хорошую информацию получила из книги «Наташи» Виктора Маларека, я ее по-английски читала, поищите в Гугле, называется The Natashas. Это документальная книга про девушек, которых принуждали заниматься проституцией, там очень много личных историй от разных девушек. Как будто я с каждой из них поговорила. Конечно, я лично никогда не встречала девушек, которые попали туда. Но я слышала. У меня есть подруга, ее соседка по подъезду попала в такую организацию, потом сбежала, приехала домой – это очень грустная история. Мои знакомые знают таких людей, я знаю, как это бывает.

- Я видел ваши англоязычные интервью, понятно, что у вас очень хороший английский с отличным выговором. А тут вы в целом фильме снялись с таким кондовым восточноевропейским акцентом. Вы специально тренировались?

- А, вы заметили что английский в фильме плохой. Это сделали умышлено. Я сама взяла этот акцент, мне было несложно его найти, я слышала, как говорят люди из наших стран, из России и с Украины, я его знаю. Но и грамматически моя речь в сценарии была умышленно плохо написана. Я так их и учила, грамматически неправильно. Галя – обычная девушка, она не профессор филологии.

- А сколько у вас сейчас языков? Свободный французский, свободный английский?

- Да.

- А на каком языке вы думаете?

- Во Франции я точно думаю по-французски. Когда я приезжаю в Америку или в Англию, я первое время думаю на французском, он все-таки мне ближе, я там больше времени провела в последние 13 лет. Но по мере того, как я нахожусь в англоязычной стране, я все больше включаюсь

- А здесь?

- В первый день тяжело, я точно переводила в уме с французского. А потом уже чем дальше, тем лучше. Вот с вами вообще нормально. Но это зависит от многого, если я устаю, то…

- Где сейчас ваш дом? Где вы сейчас живете?

- Я сейчас переехала в Лондон.

- В нескольких интервью вы говорили, что не будете сниматься обнаженной в кино. Однако вот в этом фильме – и это уже второй, кстати, – это произошло.

- Ну здесь все уместно, сцена такая, она идет обмываться в микве, это религиозный обряд. Когда это оправдано историей, это имеет смысл, это делается в каком-то абсолютно художественном контексте… я не хочу это делать for free. Понимаете, я в кино не для этого.

- А для чего?

- Чтобы играть интересных персонажей.

- Вы сознательно выбираете сейчас артхаусную карьеру, уходите в малобюджетное кино?

- Да, мне это нравится.