Душа в клочья

Свет и тьма, вода и суша, ангел и демон… Массовая культура любит четкие, контрастные противопоставления. Поэтому она не могла пройти мимо раздвоения личности, как только медики избавились от средневековых предрассудков и определили, что это психическое расстройство, а не одержимость демонами.

Набор штампов для описания этого заболевания сложился благодаря роману Роберта Льюиса Стивенсона «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда». Автора «Острова сокровищ» всегда занимали реальные истории о людях, которые вели двойную жизнь (как правило, достойную жизнь днем и преступную жизнь ночью), и книга о докторе Джекилле и мистере Хайде была вдохновлена как такими историями, так и начавшими публиковаться во второй половине XIX века описаниями пациентов с диссоциативным расстройством личности.

Впрочем, ни о какой медицинской точности в «Странной истории» речь заведомо не шла. Книга была фантастической. Она не информировала публику об удивительном расстройстве психики, а эффектно драматизировала противостояние «ангела» и «демона» в человеческой душе.

Когда много десятилетий спустя, вскоре после Второй мировой войны, Голливуд всерьез занялся темой раздвоения личности, даже основанные на реальных событиях сценарии следовали «контрасту Джекилла и Хайда». Так, в 1958 году Джоанн Вудворд получила «Оскар» за изображение трех личностей одной женщины в психологической драме «Три лица Евы». В основном картина противопоставляла «Белую Еву» и «Черную Еву», которые соответственно были покорной домохозяйкой и бесшабашной эгоисткой. Последняя в определенный момент пыталась убить свою дочь – непредставимое преступление для «Белой Евы». Лишь в финале героине удавалось соединить две своих крайности в третьей, сбалансированной личности по имени Джейн.

Читая наш недавний хит-парад лучших фильмов о раздвоении личности, вы найдете там немало аналогичных повествований, делящих сознание героя на «светлую» и «темную» личность. При этом последняя почти всегда склонна к жестокому насилию, которое искренне пугает «светлую» личность. Обычно такая история излагается по законам хоррора или триллера, но бывают и ее комедийные варианты. Скажем, у братьев Фаррелли в фильме «Я, снова я и Ирэн».

В «Сплите» у злодея не две личности, а двадцать три, но суть от этого не меняется. Речь все равно идет о противостоянии между Добром и Злом. Просто эти крайности сложнее распределены между разными личностями, чем это обычно бывает. Главное для фильма не то, сколько у героя личностей, а то, что часть его души хочет совершать страшные преступления и совершает их, а другая часть души надеется, что сможет остановить себя, пока не будет слишком поздно.

Но это кино. А что же в реальности? В реальности люди с диссоциативным расстройством личности к насилию не склонны. Особенно к насилию, которое заканчивается серьезными последствиями для других людей. Одно недавно проведенное исследование множества пациентов с этим расстройством не выявило никого, кто был бы на протяжении своей жизни заключен в тюрьму или в психобольницу за избиение, изнасилование, убийство или что-то в этом роде. Даже мелких правонарушителей, приговоренных к штрафам, среди таких пациентов было немного.

В этом нет ничего странного. Наука еще не до конца поняла ДСЛ, но похоже, что обычно это расстройство развивается в детстве как экстремальный защитный механизм от жестких издевательств со стороны родителей или опекунов. Не имея возможности физически защититься от издевательств, сознание ребенка создает «защитные» личности, которые принимают на себя удары и переживают их последствия, в то время как основная личность уходит в тень. Порой при этом возникают весьма экстравагантные соотношения защитной и основной личностей (скажем, в Индии одна из них может быть говорящим на хинди индусом, а другая – говорящим на английском британцем), и защитных личностей может быть удивительно много – десятки, а то и сотни. Но это хоть и поразительные, но второстепенные детали.

Суть ДСЛ в том, что это расстройство направлено внутрь, а не вовне. Если личности пациента проявляют словесную или физическую агрессию, то это почти всегда агрессия против других личностей или против тела пациента. Защитным личностям не нравится, что ими прикрываются как живым щитом, и они могут считать основную личность «тряпкой», которая не встречает издевательства лицом к лицу и не придумывает, как их избежать, а просто отходит в сторону и подставляет другие личности под удар. В голове пациента с ДСЛ может кипеть война, но ее самое страшное последствие – это почти всегда самоубийство, а не нападение на других. Когда в сознании человека такое творится, у него попросту нет моральных сил для внешней агрессии.

Конечно, это не значит, что многолетнее семейное насилие не может сделать человека серийным убийцей. Но у серийных убийц другие психические проблемы. Их сознание реагирует на издевательства совсем не так, как сознание пациентов с ДСЛ. Тут можно провести аналогию с кузнечным делом. Один сорт металла ковка превращает в оружие, а другой разлетается под ударами.

Итак, правда о ДСЛ совсем не такая, как в кино. Даже если «защитные» личности контрастируют друг с другом и с основной личностью, это почти никогда не противостояние Добра и Зла, не внутреннее сражение между ангелом и демоном. Поэтому пациентам и врачам не нравится, когда они видят в кино и на ТВ типичные истории о ДСЛ, поскольку такие ленты формируют предвзятое отношение к людям, которых незачем бояться. Многие пациенты с ДСЛ скрывают свой диагноз из страха перед тем, что их будут воспринимать как злодеев «Психо» или «Сплита».

Что на это можно ответить? Что, конечно, хотелось бы, чтобы кино в занимательной форме рассказывало правду, а не нагнетало истерию. Но от вымышленных повествований нельзя требовать того, чего мы требуем от журналистских расследований, школьных учебников и документальных фильмов. Тем более неверно предъявлять претензии к картинам вроде экранизаций «Доктора Джекилла и мистера Хайда» и «Сплита», которые заходят на территорию фантастики. Равно как странно было бы сетовать, что супергеройский сериал о путешествиях во времени «Легенды завтрашнего дня» неверно изображает исторические эпохи и события. Вся его суть в занятном фантазировании на историческую тему, а не в научной достоверности. Захватывающие фильмы вроде «Сплита» зарабатывают больше, чем скучноватые реалистичные отображения ДСЛ, и голливудцы не были бы капиталистами, если бы не подчинялись рынку.

Другое дело, что если мы это понимаем, то мы также должны осознавать, что не вправе судить о том, в чем профессионально не разбираемся, по художественным фильмам, какими бы правдоподобными они ни казались. В наши дни более-менее достоверную информацию на любую тему можно найти за пару минут в Интернете, и так и нужно поступать всякий раз, когда хочется с толком обсудить сложный вопрос. Незачем ждать милостей от Голливуда, если их можно получить совершенно бесплатно и в любой момент, на экране сотового телефона.